Большая часть книги «К тебе я стану прилетать» — стихи. Но не Лермонтова, а Юрьева. Юрий Сергеевич поэтически «прокомментировал» известные строки Михаила Юрьевича, добавив немного прозаических рассуждений и малоизвестных фактов из жизни великого поэта.
Кто не знает строчки «Скажи-ка, дядя, ведь недаром…». Дядя здесь — вовсе не фигура речи. В данном случае, это Михаил Петрович Лермонтов, родной дядя поэта, герой Бородинского сражения, в будущем — адмирал российского флота. И обращение в стихотворении — самое прямое, к близкому родственнику…
Цитата
«Киплинг идет на Восток учить, а Лермонтов — учиться. Киплинг идет на Восток, потому что за ним стоит Британия, а Лермонтов бежит от России, где ему нет места. Киплинг несет на Восток воинственный, но и человечный и ироничный дух христианства — Лермонтов идет за фатализмом, мудростью и серьезностью ислама… Редьярд Киплинг — первый из британцев! — получил Нобелевскую премию в 1907 году… Что получил Лермонтов — известно».
Еще в книге Юрия Юрьева рассказано о том, как подружились Лермонтов и вдова Пушкина, Наталья Николаевна. «Когда он погиб, она рыдала, и много сделала, чтобы его книги были изданы», — говорит Юрий Сергеевич.
Еще профессор рассказывает о том, как смело и вольно обращался Лермонтов с известными фактами. Пишет, например: «с свинцом в груди и жаждой мести». Но всякий тогда знал, что Пушкин получил пулю в живот! «Однако рана в грудь благородна, а в живот — вонюча, — объясняет Юрьев. — Но он написал, как написал, и правильно сделал».
Сам же Лермонтов, как думает Юрьев, умирал после дуэли еще страшнее, чем Пушкин: «Пять часов лежал под проливным ливнем на камнях, брошенный всеми, и скончался от потери крови».
Юрий Сергеевич в своей книге увязал Лермонтова с предшественниками, современниками и людьми XX века: Бернсом, Гейне, Марксом, Маршаком, Маяковским, Киплингом. Связи обнаружились интересные.
Лермонтов — не мой поэт — признается профессор. Юрьев вполне согласен с тем, что тот вовсе не государственник, как Пушкин. Сейчас Лермонтова, явись он со своими стихами про «немытую Россию, страну рабов, страну господ», точно отнесли бы к «белоленточникам», записным либералам.
— Может быть, поэтому 200-летие Лермонтова отмечалось не так пышно, великолепно и помпезно, как праздновалось 200-летие Пушкина? — спрашиваю Юрия Сергеевича.
— Трудно с этим не согласиться, — отвечает автор книги.
