Обнинск и Москва — разные миры. Небольшой научный городок и одна из крупнейших столиц мировой культуры, законодательница мод. В Обнинске можно стать доктором наук, сделать научное открытие, но здесь нечего делать модельеру, а фэшн-фотографу и подавно. Хотя, пока Лена училась в обнинской школе, она и не подозревала, какое профессиональное будущее ее ожидает. Все произошло, как это часто бывает, случайно.

Лена или Елена
— Почему вы свои снимки подписываете «Лена Сарапульцева»? Большая девочка уже, — говорю.
— Так уж сложилось исторически, — она смеется в ответ. — Люди, с которыми я дружу и работаю, больше знают меня, как Лену. Бывает, редакторы, не спрашивая меня, ставят подпись под фото — Елена. Это звучит тяжеловесно, как древнегреческая трагедия. Лена — проще и доверительней.
Значит, Лена. Как в детстве. Школьницей она не занималась фотографией. Совсем. Фотография была дедушкиным хобби.
— Лена, но в советское время почти каждый мужчина был фотографом.
— Не каждый! — возражает категорично. — Я сколько видела этих семейных альбомов, эти кошмарные снимки. А дедушка не просто снимал, а старался придать своим работам художественность.
Если дедушка сейчас был бы жив, гордился бы внучкой. Ее работы украшают обложки журналов. А это мечта любого профи.

Как становятся мастером
Родители Лены Сарапульцевой — ученые. Мама — кандидат, папа — доктор наук, профессор. Дочка училась в РГГУ, хотела стать профессиональным психологом, поступила даже в аспирантуру, работала над диссертацией. Но в руки попал допотопный пленочный «Зенит». Попробовала снимать подружку. Так и этак — чтоб красиво было. Лена, перфекционистка от природы, извела не один метр пленки, желая добиться результата. Стала читать нужные книжки. Короче, оказалась из той породы, что «сами себя делают» — self made man. Точнее, self made woman.
Первый гонорар помнит. Еще студенткой оказалась в Нью-Йорке. И за компанию пришла на съемки дипломного фильма в Академию искусств. Режиссер, увидев, что девушка с фотоаппаратом, предложил сделать бекстейдж (то есть пофотографировать, что происходит на съемочной площадке).
— Я не собиралась с него брать денег, — рассказывает Лена. — Но он посмотрел на фотографии, ему понравилось, и он заплатил мне $ 100, что значительно перекрыло мои расходы на съемку. Это были мои первые заработанные деньги.

Шнур и другие
Нет такого «глянца» в России, где бы не были напечатаны фотографии Сарапульцевой. Кроме России — еще США, Италия, Мексика, другие страны. «Я больше всего люблю делать фэшн-стори, чтобы получился мини-фильм, — говорит фотограф. — Это может быть девушка, бегущая вдоль моря в каких-то своих чувствах. Или любовный треугольник — он, она и еще кто-то там. Бывают и литературные сюжеты, но мне самой больше нравятся настроенческие съемки, когда фотография передает внутренние ощущения модели».
Среди моделей, и это не редкость, бывают и звезды. «Они составная часть фэшн-индустрии, — объясняет Лена. — Продвигают бренды, рекламируя их». И кто только не попадал в ее объектив: Ингеборга Дапкунайте и Сергей Лазарев, Андрей Чадов и Сергей Шнуров. Как же с последним работалось, матерился, небось, во время съемки?
— Да, — подтверждает Лена. — Матерился. Он торопился куда-то, поэтому на съемку было всего 20 минут. Пришлось его уговаривать.
А вот кого никогда не приходилось уговаривать, и с кем сложились добрые, человеческие отношения — это Рената Литвинова.

Рената и Земфира
«С Ренатой Литвиновой я дружу уже лет семь, — говорит Лена Сарапульцева. — Фотографировала ее много. Работала с ней и как кинооператор, хотя фотография для меня — более емкое искусство. Участвовала в съемках двух короткометражных рекламных фильмов. С Земфирой же познакомилась, когда та озвучивала фильм Ренаты. Я была потрясена тем, как она работает, какое у нее отношение к звуку. Они обе достойны восхищения и полного почтения, это неординарные люди, которых мало».
Поклонники Земфиры недавно были радостно шокированы — десять лет их любимая певица не давала никаких интервью, а тут — не только текст, да еще и девять фотографий к нему — это все в глянце Numero. Оказалось, что все завязано на личных связях. Литвинова стала креативным директором журнала, и, чтобы «выстрелить», потребовалось суперинтервью. Земфира не могла отказать. А на съемку позвали Сарапульцеву.
Правда, Лена тогда была на седьмом месяце. Съемка происходила на речном корабле в декабре. От холода зуб на зуб не попадал. «Видя мое положение, меня жалели, — говорит фотограф. — Работали всем коллективом. Хорошо помогала Рената — у нее огромный актерский и режиссерский опыт, она прекрасно чувствует кадр».

Свободный художник
Лена, впрочем, как и большинство ее коллег, — фрилансер. Нигде в штате не состоит, но со всеми сотрудничает.
— Известна ли я? В определенных кругах, да, репутация есть. Я же принадлежу той среде. Но обычные люди меня не идентифицируют.
То, что не идентифицируют, так и должно быть. Люди по ту сторону объектива — не медийные. Но без них стать медийным невозможно.