Отец калужского экономического чуда - бизнесменам: хватит скупать яхты и виллы, давайте вытаскивать страну из кризиса

Автор: 09 апреля 2015 632
Отец калужского экономического чуда - бизнесменам: хватит скупать яхты и виллы, давайте вытаскивать страну из кризиса

Губернатор Калужской области Анатолий Артамонов рассказал, как ему удалось сделать из депрессивного региона вполне успешный

Калужская область — единственный регион в стране, который за последние годы превратился из дотационного в регион, приносящий доход в казну. И природные ресурсы тут ни при чем. Как депрессивную в начале 90-х область удалось превратить в одну из самых промышленно развитых? И можно ли этот опыт перенести на всю страну, особенно в нынешнее кризисное время? Об этом мы поговорили с губернатором Калужской области Анатолием Артамоновым.

Корр. Анатолий Дмитриевич, вас все называют автором «Калужского экономического чуда». Как все начиналось?
Артамонов. В 90-е годы у нас активно шло разоружение. Тогда часто звучали суждения, что у нас больше нет врагов. И те предприятия, которые производили оборонную продукцию, фактически остались не у дел. А это больше половины региональной экономики. Естественно, мы должны были придумать, как заместить потерянные мощности и дать работу людям.
Корр. И решили позвать иностранцев...
Артамонов. В России тогда инвесторов было немного. Все были заняты разделом собственности, которая подпала под приватизацию. Поэтому надо было рассчитывать на иностранцев. И мы не ошиблись. Это привнесло новую культуру производства, люди стали меняться.
Корр. Чем их завлекли? У вас же ни сырья, ни других явных преимуществ у региона нет...
Артамонов. Мы спрашивали потенциальных инвесторов, что их не устраивает в России сегодня. Называли четыре причины: бюрократия, коррупция, высокие налоги и неразвитая инфраструктура. Потом добавилась еще одна — недостаток кадров. Но в числе первоочередных ее не было.
Корр. С чего надо начинать, чтобы привлечь в регион инвестиции?
Артамонов. С инфраструктуры. Мы создали индустриальные площадки, технопарки. Зачем это нужно? Невозможно в каждой точке, где инвестор выбрал небольшую территорию, создать развитую инфраструктуру: дороги, электросети. Это гигантские деньги. Проще создать для многих инвесторов сразу.
Корр. Что-то вроде промышленного общежития получается...
Артамонов. Именно. Этот опыт увидели и в Китае, и в Корее, и в Америке, и в европейских странах. Стали создавать индустриальные парки, подводить к ним воду, газ, электричество, строить дороги и очистные сооружения. И уже потом предлагали эти территории инвесторам. Они откликнулись. Затем стали решать вопросы бюрократии. Мы ввели такой институт, как публичная защита инвестпроектов. В одном зале собирались инвесторы, чиновники, различные контролирующие и согласующие службы. Все сразу могли задавать вопросы. Если сомнений не было, все расписывались, что претензий нет. А если генерал расписался, сержант уже вопросов не задает.
Корр. Сейчас особые экономические зоны и технопарки есть почти во всех регионах. Но почему именно к вам инвесторы косяком идут?
Артамонов. Мы относимся к любому проекту, как к своему ребенку. Изначально себя настраиваем, что у него будут капризы. Но мы ни в коем случае не должны возмущаться: мол, для нас это неприемлемо. Надо обсуждать. Мы говорим так: любой ребенок капризничает, но потом вырастает, и это опора в нашей жизни, как для родителей. Так и наши инвесторы. Из этих капризов вырастает в конечном итоге стабильное предприятие, которое становится привлекательным местом работы и хорошим налогоплательщиком. То, что сомнения были в правильности нашей политики, это так. Но мы показали результат — из одного из самых депрессивных регионов в Центральном федеральном округе стали регионом-донором. Благодаря тому, что от вновь создаваемых производств получили мощные налоговые поступления. Это самый красноречивый показатель.
Корр. В одном из интервью вы сказали, что каждый инвестор имеет номер вашего мобильного телефона и может позвонить вам. Часто звонят, жалуются?
Артамонов. Сначала звонили часто. Мы вместе с ними учились работать. Сейчас эти вопросы решаются уже на автомате. Что касается притеснения со стороны контролирующих органов, таких вопросов уже почти нет.
Корр. Вы в декабре запретили у себя в регионе произносить слово «кризис». Зачем?
Артамонов. Я не очень суеверный человек, но, думаю, если мы будем произносить что-то и о чем-то думать, оно обязательно случится. В 2008 году, когда тоже был кризис, мы договорились, что не будем это слово употреб-лять в обиходе. И нормально прошли. Даже развивались в это время. Я считаю, что у нас не кризис, а новые условия. И мы должны научиться в них работать.
Корр. Санкции почувствовали на себе? У вас же большинство проектов с иностранными партнерами...
Артамонов. Многие инвесторы продолжают развивать бизнес, не обращая внимания на политику. Но есть один момент, который настораживает. К примеру, кто-то веками создавал производство. И у компании есть планы по дальнейшему развитию, которое связано с Россией. И вдруг они приходят и говорят: мы с удовольствием будем с вами сотрудничать, новые проекты реализовывать, а старые — укрупнять. Но наши правительства нам сейчас немного ограничивают свободу. Я считаю, что это возмутительно. И наши партнеры тоже возмущаются. Ведь, для сравнения, у многих наших компаний тоже есть бизнес за рубежом. Но никто из наших властей не заставляет их там сворачивать деятельность.
Корр. Но мы же ввели продуктовые антисанкции?
Артамонов. Это немного другое. Сколько лет наши фермеры ставили вопрос о том, что мы находимся в неравных условиях. В десять и более раз финансовая поддержка агропрома в Евросоюзе больше, чем в России. И как в этих условиях российский производитель мог конкурировать с зарубежными фермерами? В итоге сейчас мы видим приток новых инвестиций в сельское хозяйство. У нас в области недавно открыли первую очередь крупного комбината по разведению рыбы (на 5 тысяч тонн в год). Плюс комбинат по производству овощей (100 гектаров) строится. Будет одним из самых крупных в Европе. Животноводческие фермы, новые комплексы строятся. Крестьяне поверили, что теперь они могут свою продукцию продать.
Корр. Вы же раньше в основном промышленностью занимались. Теперь переключитесь?
Артамонов. Мы объявили программу строительства ста роботизированных ферм. Желающих полно. Хотим, чтобы Калужская область стала известна молоком высочайшего качества.
Корр. Ваши оппоненты говорят, что за время вашего губернаторства закрылось 37 крупных предприятий...
Артамонов. Эти мощности, которые были созданы еще при царе Горохе, уже не могли эффективно конкурировать с новыми производствами. Плюс сегодня бизнесмены четко поделились на две части. Одна из них — это те, кто уже научился работать в современных условиях, по всем мировым стандартам. Но есть и такие, которые незаконным путем приобретают компанию, берут кредит под залог имущества, выкачивают из предприятия все, что только можно. Потом под занавес берут еще один кредит в банке и уезжают в Англию. Вот это наш отечественный бизнес. Поэтому того, кто занимается делом и ведет производство, мы поддерживаем. А с жульем надо жестко бороться.
Корр. Финансовые власти часто говорят, что у нас большие накопленные резервы. На ваш взгляд, какой запас экономической прочности у нас реально есть?
Артамонов. Сложности могут продлиться примерно два года. За этот срок можно с ними справиться. Даже если представить, что мы вообще окажемся в изоляции. Россия — страна самодостаточная, у нее есть абсолютно все, что есть на земном шаре. У нас нет бананов, но их нам с удовольствием привезут. Мы должны научиться жить в изменившихся условиях и рационально осваивать собственные ресурсы. Наладить глубокую переработку, станкостроение возродить. Все будет зависеть от того, насколько интенсивно эти процессы будут у нас проходить.
Корр. На федеральном уровне уже начали сокращать зарплаты чиновникам. Вы готовы сократить оклады себе и соратникам? Или штат сократить?
Артамонов. Мы все предыдущие годы занимались сокращением. Когда я начинал работать, в администрации было 400 человек, сегодня — 72. При последнем сокращении мы значительно повысили оплату труда — в два и более раз. С тех пор ее почти не повышали. Сегодня зарплата у нас не столь высока. У меня со всеми премиями, надбавками годовой фонд оплаты труда за прошлый год сложился в размере 2,7 млн. рублей. Для сравнения, даже у руководителя средней госкомпании зарплата в десять раз выше. На мой взгляд, надо сделать оплату труда справедливой по всей стране. Вот у кого самая высокая ответственность в государстве? У президента. У кого самая напряженная работа? У президента. Значит, у него и должна быть самая высокая зарплата. Никто из работающих в государственных и окологосударственных структурах не имеет морального права получать зарплату больше. Тогда будет порядок.

Корр. Есть волшебный рецепт, который сейчас из кризиса мог бы вытянуть экономику?
Артамонов. Надо раздать землю эффективным собственникам. Провести внезапную ревизию всей земли, которая находится в собственности государства. Поручить это прокуратуре и Счетной палате. И выяснить, сколько реально земли используется федеральными органами для их нужд. Остальное — забрать. И выставить на продажу.
Корр. Эта мера могла бы помочь в преодолении экономического кризиса?
Артамонов. Это бы подтолкнуло строительство жилья. В результате опустились бы цены на него. И производство стройматериалов поднялось бы. Огромный мультипликативный эффект.
Корр. Но есть ведь и крупные частные собственники земли, которые ее не используют по назначению...
Артамонов. Есть и такие. У нас один гражданин другого государства владеет 80 тысячами гектаров земли в области. И ничего не делает на ней. Мы пытаемся через суды ее отобрать. А он для издевки пустит трактор с одного конца поля на другой. И вроде как он землю обрабатывает. Сфотографирует это и в суд принесет.
Корр. А в чем смысл?
Артамонов. Он ждет, когда эта земля перестанет быть в категории сельхозназначения. Потому что там сейчас строить ничего нельзя. Когда категорию снимут, стоимость этой земли вырастает сразу в 10-20 раз.
Корр. И хорошо. А что плохого?
Артамонов. А то, что это земля другой категории. Мы на ней должны заниматься сельхозпроизводством. А там будут дачные поселки.
Корр. Какой тогда выбор?
Артамонов. Есть опыт других стран. Например, в Литве такая же история была. Они подняли налог на землю, которая не используется по назначению, в 10 раз. И эти собственники сразу пришли в органы власти и сказали: мы согласны, заберите у нас землю по кадастровой стоимости. Отдали эффективным собственникам. Литва в итоге залила молоком Россию.
Корр. Почему тогда не повышают?
Артамонов. Есть лакомые кусочки земли, которые еще не успели доосвоить. В том числе — Рублевка и все, что вокруг Барвихи. Люди, владеющие этими землями, имеют влияние на законодательные процессы. Они не пропускают наши инициативы по ужесточению земельного законодательства. Это лоббистская иг-ра, личные интересы латифундистов.
Корр. Сейчас заговорили о том, что надо прогрессивный подоходный налог вводить. Ваше мнение?
Артамонов. В абсолютном большинстве стран с богатых дерут три шкуры. Если ты в Германии переходишь за 500 тысяч евро годового дохода, ты начинаешь работать на государство. И никто не возмущается, когда эти деньги разумно перераспределяются. По сути, человеку, который сумел достичь высокого материального благополучия, хватит, если у него останется даже одна сотая часть дохода. Надо стимулировать собственников не уводить сверхдоходы в офшоры, а вкладывать их в модернизацию. Были недавно на заводе в Германии. Станкостроительное предприятие — 12 тысяч работающих. Владеет семья. Все днюют и ночуют на предприятии, вместе с рабочими станки перетаскивают. Наверное, могли бы раскатывать на яхте. Но они этого не делают. Говорят: самое страшное, чего мы боимся — антагонизма. Мы не хотим, чтобы нас считали капиталистами. В итоге они создали такую обстановку, что каждый, кто работает на заводе, говорит: это мой завод. Возможно, к этому в том числе привела жесткая фискальная политика, суть которой: получил сверхдоход — поделись с обществом.
Корр. Это и менталитет еще, видимо...
Артамонов. Еще один пример. Я был в гостях у доктора Вайса. Шестой богатейший в Германии человек. Скромный дом в Дюссельдорфе. Ограды нет. Жена сама на стол подает. И это в порядке вещей.
Корр. Как наших олигархов заставить быть скромнее?
Артамонов. Ребятам, которые порезвились, надо сказать: мужики, все, черту подводим. Кто старое помянет, тому глаз вон. Не нужно делать поворота назад ни в коем случае. Не дай бог кому-то взбредет в голову национализация. Но привести в чувство надо, сказать, что с этого дня начинаем работать на государство и вытаскивать себя и страну из кризиса.
Евгений БЕЛЯКОВ,
KP.RU

© 2018 Портал НГ-РЕГИОН Все права защищены