Почти у каждого бомжа есть возможность вернуться к нормальной жизни. Но большинство из них не хотят этого. Или уже не могут.

В моем подъезде поселился бомж, спустя неделю — еще один. Входная дверь — нараспашку, заходи, кто хочет. Бомжи оказались хитрые, они всегда приходят на ночлег после полуночи, чтоб не нарываться. А к утру уже уходят.

Однажды ночью выношу мусор, а он вот, устроился на ступеньках, уснуть собирается, вонища стоит — за версту. Гнать жалко — на улице мороз. Разговорились…

Бомж, тощий мужик лет сорока, назвался Петей. Рассказал, что родом не из Обнинска, откуда-­то из Тульской области. Как два года назад продал квартиру и оказался в каком­-то деревенском сарае без денег и документов, помнит смутно: «Напоили чем-­то меня и били, до сих пор все болит». Еще рассказывал, что была у него когда­-то жена, ребенок, но «ушла, стерва, спуталась с кем­-то». А в Обнинске бомжует первый год, перебивается тем, что собирает бутылки и алюминиевые банки, уж этого добра на улице валяется много.

Я пообещал ему помочь. На следующий день нашел адрес единственной ночлежки для бомжей в Калуге, и, когда Петя опять пришел ночевать, дал ему денег и объяснил, как добраться до Центра помощи бомжам. Но никуда Петя не поехал. На следующее утро мы случайно встретились в магазине, я сигареты покупал, а Петя — бормотуху. Встретились взглядами, но бомж сделал вид, что меня не узнает. Больше ночевать в подъезд он не приходил, и где «квартируется» сейчас, я не знаю. И второй бомж тоже «испарился». Может быть, потому, что морозы немного ослабли.

Сколько таких людей в городе, никто не считал. Как говорит вице­-мэр по социальным вопросам Татьяна Попова, официальной статистики нет. «Мы стараемся, чтобы их не было на улицах, — комментирует Татьяна Сергеевна. — Определяем их в Клиническую больницу, в калужский Центр социальной помощи лицам без жилья. Нельзя сказать, что мы пользуемся этим активно, потому что таких людей немного. Но когда мы туда обращаемся, нам идут навстречу».

Единственное место, где обнинские бомжи могут легально погреться час­-другой — это здание МЧС, Гурьянова, 3. Начальник городского управления по делам ГОиЧС Сергей Краско сказал, что им здесь даже горячего чаю нальют. Но, с его же слов, ни один бомж нынешней зимой такой услугой не воспользовался. А в прошлом году пара бомжей приходила греться на стационарный пост МЧС на 107-м км Киевского шоссе.

Бывает, полицейские задерживают бродяг для выяснения личности. Как говорит начальник отдела участковых уполномоченных Олег Петровский, их фотографируют, снимают отпечатки пальцев и предлагают помощь. Например, могут посодействовать в доставке бездомного в областную ночлежку. Но, со слов Олега Викторовича, пока ни один человек из этого контингента ехать в Калугу не захотел.

Бывает, полиция привозит задержанных бомжей в приемный покой КБ № 8. Заведующий приемным отделением Владимир Бутенко пояснил, что принимают в больницу только тех, кто нуждается в лечении: «Их стало намного меньше, чем в прошлом году, за зиму госпитализировали двух-­трех человек. А если выясняется, что бомжу медицинская помощь не нужна, он уходит».

Переночевать же в человеческих условиях бомжи могут только в Калуге, по адресу Дальняя, 3 — там находится «Центр социальной помощи лицам без определенного места жительства». Он рассчитан на 70 человек, и сейчас переполнен, в данный момент в нем квартируют 87 бомжей. Как говорит заместитель директора Центра Сергей Новоселов, зима — самое напряженное время работы этого учреждения: «Когда потеплеет, большинство постояльцев уйдет». Прибывших из Обнинска там немного, человека 2­-3, в основном там живут калужские бомжи. Иногда люди приходят туда сами, других привозит полиция или социальные службы.

По идее, Центр создавался как место, где бомжи могут реабилитироваться: восстановить документы, трудоустроиться, накопить деньги и вернуться в нормальную жизнь. Но таких по пальцам можно пересчитать — за пять лет работы учреждения всего пять человек. «А в основном большинство наших клиентов, перезимовав, возвращаются к нам следующей зимой, — рассказывает Сергей Новоселов. — Мы пытаемся их трудоустраивать.

Однажды мебельная фабрика, расположенная в пяти минутах ходьбы, взяла подсобными рабочими 10 человек. Но все они, получив первую зарплату, напились и работу бросили, мол, зарплата маленькая». Калужский центр помощи бомжам существует исключительно на бюджетные деньги, расходует 9,5 млн руб. в год. Получается на каждого бездомного около 11,5 тыс. руб. в месяц — детские пособия у нас меньше.

В Обнинске реабилитационную помощь бомжам может оказать казачья дружина «Спас» в Белкино. Но, как там сказали, принимают только тех бездомных, у кого есть документы и огромное желание вернуться к нормальной жизни. Обычного бродягу­-алкаша туда не возьмут.

Появится ли когда­-нибудь ночлежка для бездомных в Обнинске? Как считает вице-­мэр по социальным вопросам Татьяна Попова, «калужского Центра вполне достаточно, но если руководство области сочтет необходимым, то подобное учреждение могут открыть и в наукограде». С одной стороны необходимость такого заведения назрела давно — не дело, когда бомжи ночуют на ступеньках в подъездах, доставляя неприятности жильцам. С другой стороны, реабилитация — дело добровольное, силком бомжа не заставишь стать нормальным человеком. Например, в лукашенковской Белоруссии бомжей на улицах нет — их изолируют от общества, отправляя в спецучреждения, где заставляют работать. Очень недемократично нарушают права человека. Зато в подъездах не воняет.