На днях в редакцию пришло удивительное письмо. Вроде бы обычная человеческая история, только «обросшая» удивительными совпадениями. Очень тонкая и очень нежная, как первый подснежник.
Нам очень захотелось помочь автору — нашему незнакомому коллеге, журналисту. Вдруг все срастется, и два человека обретут счастье? А преломилось все на автостанции «Обнинское». Впрочем, дадим слово первому лицу…
«Моя попутчица уже достала свой модный пластиковый чемоданчик на колесиках из багажного отделения автобуса. Долгие проводы — лишние слезы. Мы коротко, но очень тепло попрощались. Мы так и не перешли на ты. Но в момент прощания у меня вырвалось: «Наташа». Мы не оставили друг другу никаких контактов. Она отправилась к маме, которая живет в Обнинске. Через 10 минут я залез обратно в автобус и поехал дальше — в Москву.
…Раньше, когда я встречал объявления в газетах с предложениями познакомиться, то всегда морщился, подсознательно соотносил подобные тексты с колонками гороскопов, кроссвордов, дешевых анекдотов и прочей белиберды. Я журналист. По крайней мере, мне хочется так рассуждать о себе последние годы. Я не добился каких-то особо значимых успехов на этом поприще и, по правде говоря, журналистика в моей жизни стала каким-то запоздалым своеобразным путешествием в мир людей. И вот как-то на этой волне меня занесло поработать редактором и корреспондентом в программу «Жди меня» на Первом канале. Не хочу лицемерить и пафосно говорить, что посчастливилось. Именно — занесло. Я знаю, что многие люди в каком-то смысле молятся на эту программу…
Слез мне хватило на первой неделе, потом я стал грубеть. Это можно сравнить с работой на станции скорой помощи. Многие, наверно, подмечали, как медики неотложек порой немилосердны и циничны. Без этой «защиты» у фельдшеров скорой, наверное, поехала бы крыша или разорвалось сердце от ежедневных человеческих трагедий. В общем, моя эпопея с «Жди меня» была недолгой. Я погряз в осуждении романтизма и пафоса, как мне казалось, этого проекта. Это не может быть правдой жизни, решил про себя я. Ну, если тебе не далось свыше само собой естественно встретиться с человеком, не терзайся, забудь, значит, так тому и быть, уговаривал я себя. Мне казалось, каким-то неестественным и неловким общаться с найденным тобой человеком, пусть даже родным по крови, но, по сути, ставшим уже чужим благодаря неумолимым обстоятельствам жизни, разорвавшим людскую связь на годы. Конечно, нельзя так обобщать. Есть ситуации и есть ситуации. И истории упомянутой здесь программы — это отдельная тема для совсем другого разговора…
Я должен объяснить столь затянувшееся вступление. Теперь мне приходится каяться в своем непонимании, неприятии других взглядов на жизнь. Потому что и я оказался в данный час своей собственной жизни вынужденным прибегнуть к общественному поиску человека.
Итак, мою попутчицу в автобусе звали Наталья. Сели мы в Козельске. Я ездил в Оптину. Мое путешествие было коротким — с одной ночевкой. Место Натальи в автобусе было впереди моего. В Калуге во время остановки на автовокзале мы заговорили друг с другом и уже не смогли остановиться, сели рядом.
Наталья рассказала, что в разводе. Футболисту-сыну сейчас восемнадцать. Как она призналась, родила сразу же после первой сессии. Сначала училась то ли в Туле, то ли в Твери (сейчас уже точно не помню эту деталь). Но, видимо, душа требовала чего-то большего, и она нашла возможность закончить еще и журфак МГУ. На этой теме мы и «сошлись».
Ну, что вам рассказать, как она замечательна, обаятельна? Зачем? То, что каждый из нас друг в друге увидел, то и увидел. Почему я не взял ее контакт и не оставил свой? Это сложный вопрос. Мы обсуждали с ней это, как ни странно. Шутили, брать или не брать друг у дружки телефоны. Мне хотелось поступить честно и естественно. И по моим интуитивным ощущениям, эта честность и естественность в ту самую минуту заключалась в том, чтобы не опошлить удивительное общение с незнакомым человеком, которого я ничем не хотел смутить.
Мне уже далеко не 20 лет, и я понимаю, что такое взять телефон. По моим рассуждениям, если вот в эту самую минуту ты не уверен, что тебе делать дальше, то взять телефон — это или обидеть человека тем, что потом не позвонишь, или быть обязанным позвонить, чтобы только не обидеть. Я не жалею, что мы не обменялись контактами. Сейчас уже понимаю, что после прощания мне только и возможно было по-настоящему возжелать общения с этим человеком.
Я давно не испытывал такого счастья от встречи с людьми. Первые часы после Обнинска мне казалось, что все вокруг светилось. Наталья, может быть, и не прочитает эту статью. Зато ее может прочитать тот, кто узнает мою попутчицу. Народ, может, поможете, а? Наше автобусное путешествие из Козельска произошло совсем недавно — 18 апреля, в четверг. Наталья рассказывала, что в Козельске, откуда она приехала в Обнинск, она не живет. Просто наведывалась по памятным местам молодости. Она там окончила свою последнюю школу. Выросшая в семье военного, школ за свое детство Наталья поменяла не одну. А в Обнинске у нее мама. Любимый отец умер пятнадцать лет назад. Наталья обожает Толстого и вспоминает свое недавнее путешествие на остров Бали. Ну, если сыну — восемнадцать, а родила она его на первом курсе, тогда, я полагаю, ей лет 35-37, плюс-минус. Она блондинка с очень короткой стильной стрижкой, невысокого роста, с выразительными чертами лица.
Ну, что, есть такая среди ваших знакомых? Тогда напишите! Меня зовут Михаил Лебедев. Вот моя электронная почта: m_lebedev@list.ru. Низко кланяюсь тому, кто окажет посильное содействие. Да, и не теряйте друг друга!»
