По мнению Жореса Медведева, известного биолога и диссидента, в 60-е годы работавшего в Обнинске, тогда в городе произошла радиационная авария, данные о которой засекретили.

Жорес Медведев — легендарная личность. Хорошо известен его брат-близнец историк Рой Медведев, но и Жорес Александрович, ныне постоянно живущий в Лондоне, — человек потрясающей судьбы. В 60-е годы он написал несколько книг, которые взбесили высшее руководство страны — и не придумали ничего лучшего, как засадить его в психиатрическую больницу. Возмутились тогда многие, — и за границей, и в СССР. Судьбой Медведева занялись Твардовский и другие влиятельные интеллигенты — опального ученого выпустили из «психушки», но в ИМР ему вернуться не позволили, пришлось ездить на работу в боровский Институт физиологии и биохимии сельскохозяйственных животных. В начале 70-х Жореса Медведева лишили советского гражданства. Он обосновался в Англии, где плодотворно работал как биолог. Жорес Александрович, специалист-геронтолог, недавно написал объемную книгу «Питание и долголетие». Много пишет о современной России, а сейчас журнал «Родина» публикует главы из его книги воспоминаний «Опасная профессия». Недавно 85-летний Жорес Александрович приезжал в Обнинск, к внучке. Он любезно согласился встретиться с нами.

Корр. Вы уже закончили работу над книгой «Опасная профессия»?

Медведев. Нет еще, довел повествование до 1971 года. Предстоит еще написать о том, как меня лишили советского гражданства, и мою зарубежную жизнь. Это не автобиография, а книга эпизодов из воспоминаний о событиях и интересных людях, таких, как Твардовский и Солженицын, с которыми я был знаком.

Корр. Наверняка вы описываете события, которые тогда происходили в Обнинске?

Медведев. Расскажу один эпизод, о котором до сих пор нет никакой информации. Это было в 1967 году. Как-то поздно вечером ко мне в кабинет в институте прибежал возбужденный Станислав Харлампович, мой друг и старший научный сотрудник отдела радиационной патоморфологии, расположенного этажом выше. «Жорес!..Срочно нужны 20 литров абсолютного спирта. Для фиксации легких. Меня вызвали из дома для неотложной работы». В железном шкафу в комнатке при кабинете я хранил токсичные реактивы и запас спирта. Я взял 10-литровую бутыль, Станислав понес вторую. В отделе патоморфологии уже никого не было, рабочий день давно закончился. В препараторской комнате в целлофановых или полиэтиленовых пакетах лежали на льду 12 пар свежих человеческих легких, еще желто-серых, с обрезками трахей, явно отпрепарированных совсем недавно у погибших людей, вдохнувших где-то очень концентрированный радиоактивный аэрозоль. Видимо, произошло расплавление топлива и разгерметизация реактора. Деталей Харлампович не знал, да я его и не расспрашивал. Ему поручили срочно зафиксировать ткани легких для последующей радиоавтографии и микрорадиоавтографии, которые могли бы установить природу «горячих» радоактивных частиц, осевших в альвеолах. Ткани легких явно были источником внешней радиации, но мы ее не измеряли. Я думаю, что погибшие были сотрудниками обнинского филиала НИФХИ.

Корр. Обнинск и сегодня небольшой город, а в 60-е годы и подавно. Шила в мешке не утаишь, несмотря на режим секретности, а об этой аварии, если она была, никто не знает.

Медведев. Харлампович не имел права ко мне обращаться за помощью, потому что его работа в том случае была секретной. Заведующие лабораториями и отделами ИМР давали подписку о неразглашении государственных секретов. Но, видимо, у Станислава Ипполитовича было тогда безвыходное положение. Такую же подписку давали и сотрудники других обнинских «объектов». Сейчас, я думаю, вряд ли что-либо получится выяснить — никаких документов об аварии вы не найдете, и скорее всего, потому, что никаких документов и не составлялось. Но, возможно, живы очевидцы. Еще скажу, что я был первым, кто написал о Кыштымской аварии 1957 года. На меня тогда набросились, обвиняли в клевете. Сейчас же о той катастрофе известно все.

Корр. Каким вы нашли Обнинск в этот нынешний приезд?

Медведев. Город становится все лучше и лучше. Построили большой увеселительный центр. Обнинск положительно отличается, например, от Твери, которую я тоже посещаю — там живут родственники. Тверь деградирует, растет безработица, преступность. Нет строительства, отсутствует промышленное развитие. И люди там выглядят иначе, чем в Обнинске. В Твери много пьяных. В Обнинске же люди выглядят здоровыми и более-менее благополучными. Обнинцы по внешнему облику мало отличаются от жителей городов Бельгии или Голландии. Я не говорю о Лондоне, где я живу. Там 70% индусов и африканцев. В целом же русские в отличие от европейцев очень невежливые люди. Я человек пожилой, гуляю по Лондону с палочкой. Обязательно кто-нибудь спросит: «Не могу ли я вам чем-нибудь помочь»? А в Москве в метро один хам меня так обложил, что я бы двинул ему, был бы помоложе. И это бросается в глаза, к сожалению. В Обнинске я такого не наблюдал — здесь нет такой тесноты, нет такого количества народа, как в Москве. Здесь мы с женой спокойно вечером прогуливаемся, никто на нас не натыкается. В целом же народ в России грубее и злее. Не видно, что люди счастливы.

Корр. Грубость — это национальная традиция?

Медведев. Нет. Такой злобы в Обнинске не было в 60-е годы. Велосипеды мы оставляли на улице, не было краж. Люди не делали себе железных дверей. В Лондоне входные двери — стеклянные. Во всей Англии вы не найдете стальной двери. Может, разве что Абрамович сделал себе. Грабежей не бывает. Да, случились беспорядки в Лондоне, но это в районах муниципальных домов, где живет беднота. Разница заметна.

Корр. Сегодняшний день России вас заботит?

Медведев. Да, заботит. Четыре года назад, когда Медведев был выдвинут президентом, я вместе с братом написал статью «Ротация власти в России», основная идея которой — Медведев — местоблюститель, а Путин опять станет президентом и назначит Медведева премьером. Эта ротация будет продолжаться до тех пор, пока эти два человека в силу своих физических возможностей смогут друг друга менять. Я послал статью в несколько газет, ее в России нигде не напечатали, только в Лондоне. Теперь выясняется, что наше предсказание сбывается — они давно договорились об этом. Я не думаю, что Медведев будет удачным премьер-министром. Премьер должен обладать умением руководить, быстро решать, а у него такой способности нет. Это не лидер международного уровня. Для меня хороший премьер из советских — Косыгин, из царских — Столыпин.

Корр. Путин — это благо России или проклятие?

Медведев. Я бы не говорил, что Путин благо или проклятие. Он — неизбежность. Мы его выбираем, потому что нет никакой другой фигуры. Но после Ельцина Путин — благо. Ельцин разрушал, он страдал алкоголизмом. У него начинались признаки старческих болезней — поэтому он срочно выдвинул Путина. При Ельцине Россия была третьестепенной страной, которую можно было пинать и делать с ней, что угодно. Над Россией смеялись. Никакого уважения среди мировых лидеров Ельцин не имел. И Россия потеряла всякое уважение. А Путин пришел и начал быстро увеличивать авторитет России на мировой арене, заслужив глубокое уважение, особенно в Европе. Он по своему влиянию в мире стал вторым после американского президента, что совершенно бесспорно. Путин вывел Россию на уровень мировой державы. Это вернуло мне гордость за свою страну. А при Ельцине мне было стыдно. При Брежневе же я вообще старался не говорить, что я русский.

От редакции. Мы обратились за комментариями к тем людям, которые могли бы «пролить свет» на аварию, в которой погибли 12 человек. Виктор Плотников, который тогда работал в филиале НИФХИ младшим научным сотрудником (в 90-е годы занял пост директора филиала), твердо заверил, что никакой аварии на «Карповке» не было. Мог ли Виктор Георгиевич просто не знать о катастрофе? «Это исключено. Если бы авария была, мне бы это точно было известно», — сказал Виктор Плотников. Ничего не знают об аварии в НИФХИ и ветераны ФЭИ, известные ученые Лев Кочетков и Юрий Казанский. По их мнению, если бы погибли люди, то в городе об этом стало бы известно, несмотря на режим секретности. Удалось поговорить и со вдовой Станислава Харламповича, врачом Людмилой Уклонской. Людмила Ивановна сказала, что она смутно припоминает, что однажды мужа срочно вызвали для работы с легкими. Но, по ее мнению, это могли быть легкие животных, умерших во время какого-нибудь эксперимента. Она также поставила под большое сомнение то, что в Обнинске в 1967 году произошла радиационная авария, вызвавшая гибель 12 человек. В то же время, не доверять информации Жореса Медведева нет никаких оснований — навряд ли специалист такого уровня мог бы принять органы животных за человеческие. И следствием какого события явилась смерть 12-ти человек, остается тайной.