Георгий ЛАПШИНОК, житель Закарпатья, занимается строительством и присмотром за дачей:

Накануне майских праздников удалось прорваться в Россию. Двое суток стояли на границе — нас не пускали. Не украинцы, нет, те говорили — идите, куда хотите. А вот русские спрашивали: куда вы, да что, чем жить будете, где? Но мы же не от хорошей доли сюда едем.

Житье у нас в Закарпатье очень бедное. Мой дом, кстати, как раз неподалеку от Ганичей. Поселок этот, узнал уже после приезда в Россию, прославился, в газеты попал. Недавно женщина там 30 лет вместе с дочкой 11­-летней повесились. Мужа у нее не было, работы тоже. Все жаловалась, что не на что дочь в школу собрать. Вот и наложила на себя руки, и дочка — вместе с ней. Покорная была, во всем мать слушалась… Сам­-то я их не знал, а вот жена моя была знакома, пусть не близко, шапочно, кой-­когда разговаривали. Позвонила мне, плачет, жалко людей.

Людей действительно жалко. У нас всем «Сектор» командует. Приходят домой — нужно платить, сколько скажут. Мы с братом держали лавочку: кило сахара кто купит — уже рады, прибыль, конечно, небольшая, но надежда была. Сейчас лавочку пришлось закрыть — денег на выплаты нет. Вот и поехали в Россию. Я устроился на работу — за дачей в Жуковском районе смотрю, дорожки в саду кладу, кое­-что по строительству делаю. Хозяйка патент мне купила. Так что, слава Богу, сам живу и домой посылаю. А брат вот пока не у дел. Но мы справимся. Жена смогла получить статус беженки, повезло, живет теперь в Бельгии, ей платят 400 евро в месяц. И подрабатывает нелегально — убирает частный дом, за садом следит, с ребенком хозяйским сидит. Так что мы, считай, удачу за хвост поймали. Не всем так везет. Опять же за детей сердце болит — они в Закарпатье остались. Вроде и повырастали, да жить нечем.

Ну что ж, люди у нас терпеливые. И не такое сносили. У всех огороды, как­то вертятся. Страшно, конечно, что все отберут или дом сожгут. Но если не перечишь — к тебе особо не прикапываются. Мечтаю об одном: чтобы или дети с женой ко мне сюда, или чтоб дали жить дома.

Василий МЕЛЬНЫК, водитель:

Я родился и жил на Западной Украине, в Ивано-­Франковской области. После развода с женой в 2009 году переехал в Одессу. Снял там квартиру. Я по профессии водитель, а зарабатывал на жизнь тем, что покупал битые машины, ремонтировал их и продавал.

Незадолго до Нового года продал две машины — денежки у меня были. И в один прекрасный день пришли ко мне два человека, которых я видел в первый раз. Они предложили мне поехать в Киев на Майдан: «Ты же с Западной Украины, езжай, борись». Я категорически отказался — мне политика не интересна, и эта борьба не моя. Тогда мне сказали так: «Если отказываешься, заплати 10 тысяч долларов в пользу Майдана, и больше мы тебя не трогаем». Разумеется, я их послал.

Наступил Новый год. Я отправился отмечать праздник к друзьям, возвращаюсь утром домой — там пусто. Совсем пусто. Вынесли все, вплоть до нижнего белья. Меня спасло в этой ситуации то, что я паспорт ношу всегда с собой, и банковская карточка у меня была с собой с небольшими сбережениями.

Что делать? Мне четко дали понять, что с меня не слезут. Позвонил другу в Обнинск. Он мне сказал: приезжай в Россию, поможем тебе встать на ноги. Купили мне грузовую «Газель» — зарабатываю грузоперевозками. Отец моего друга предоставил мне земельный участок под строительство. Жизнь стала потихоньку налаживаться.

А возвращаться на Украину не вижу никакого смысла. Знаю, что меня там разыскивают, чтобы призвать в армию, несмотря на мои 44 года.

Я постоянно общаюсь в социальных сетях с друзьями, оставшимися на Украине. Они сообщают о том, что в Одессе стало страшно жить. Люди боятся выходить на улицу, там грабят среди бела дня. А моей знакомой из налоговой полиции на работе сказали: сиди дома, зарплату платить нечем. По поводу побоища 2 мая люди не верят, что оно произошло стихийно. Говорят, что боевиков под видом футбольных фанатов завезли еще за два дня до того — они жили за городом.

Будущее Украины, на мой взгляд, трагично — страна разделится на две или даже больше частей. Все это происходит искусственно. Я много лет прожил на Западной Украине, не было там оголтелого национализма. Жителям России радовались, потому что наш туристический край жил за их счет. Мой приятель в Ивано­-Франковской области владеет турбазой, и он сейчас терпит убытки — никто не едет.

Роман СЕМЕНЮК, строитель:

На прошлой неделе я как раз вернулся из Ровно — уезжал к семье на Пасху. Никаких проблем на границе не было — легко въехал в страну и также без проблем ее покинул.
У нас там спокойно. На улицах все тихо. Люди живут и работают. Единственное — цены взлетели. Например, бензин стоит более 50 рублей за литр. Очень подорожали медикаменты. Только на продукты цены выросли не значительно — примерно на 10%.

О столкновениях на востоке узнаем лишь из сводок новостей. Но верить им нельзя — дай бог, там половина всей правды. Например, у нас постоянно твердят, что русские лезут в страну без спроса и грозят ядерным точечным ударом. Но и здесь телевизор трудно смотреть — новости подаются очень односторонне: говорят только о фашизме. Идет информационная война — этого никто не отрицает.

Что до отношения к русским, да нормальное у нас отношение к русским. Вот только заметил — здесь у меня спрашивают, не притесняют ли на Украине, когда узнают, что работаю в России. А там интересуются, не прессуют ли русские. Люди­то в массе своей адекватные и понимают, что простые жители в этом конфликте никак не виноваты. Это политические игры, которые, к большому сожалению, ведут к серьезным столкновениям на востоке.

У меня в Ровно осталась семья — жена, маленькая дочка и много других родственников. Сегодня я за них не боюсь.

Олег МИХАЙЛОВ, программист:

Я из Обнинска, но последний год живу в Киеве. Мы с моей девушкой снимаем однокомнатную квартиру практически в центре города — стоит это 500 долларов в месяц. Собираемся официально оформить наши отношения, переезжать из Киева мы никуда не хотим.

До последних событий я не замечал какого-­то негативного отношения к себе, как к русскому, хотя бывал и в Ровно, и во Львове — в областях, которые в России считаются «бандеровскими».
Вообще же ситуация в Украине с самого начала российскими СМИ освещалась очень однобоко. Майдановцы вовсе не «пили кровь христианских младенцев». Лично я не видел каких­то фашистских шествий. В городе было довольно спокойно, дети учились, взрослые работали. Причем те, что собирались на Майдане, выражали мнение многих жителей Украины, которым не нравилась власть Януковича. Правда, людей в камуфляже прибавилось — документы стали чаще проверять. Я на всякий случай запасся справкой из ЗАГСа, что у нас заявление подано на роспись…

Правда, нынешнее правительство тоже не всех устраивает: люди считают, что эта власть временная, и занимается тем, что растаскивает по карманам то, что можно еще растащить после Януковича. Еще говорят, что до 50% экономики Киева принадлежит россиянам. И силовики, в основном, настроены пророссийски.

Если же говорить об одесской трагедии, то там, на наш взгляд, случилась не Хатынь, а «гапоновщина» — то есть была устроена мощная провокация. Не знаю, как будут развиваться события дальше. Не хотелось бы военного конфликта между Россией и Украиной… Я не готов брать в руки оружие и выступать на чьей­то стороне. Но, как бы то ни было, я люблю свою невесту и буду жить с ней на Украине.