Впонедельник 26 апреля исполнится 35 лет со дня самой тяжелой по своим последствиям техногенной катастрофы в мире. Радиоактивными веществами засыпало территорию по площади, как две Португалии или одна Румыния. Эхо взрыва будет «звучать» очень долго — 30-километровая зона вокруг АЭС станет вновь пригодной для жизни только через несколько веков, но пара тысяч человек сейчас там живет на свой страх и риск.

977

Сейчас в Обнинске насчитывается 977 ликвидаторов чернобыльской катастрофы. Это число нам назвали в управлении социальной защиты — через это ведомство им платят различные пособия и компенсации. Для большинства чернобыльцев они не очень велики. Кто-то получает прибавку к пенсии 1,2 тыс. руб., кто-то — 3 тыс. руб. А вот инвалиды-чернобыльцы, кто тяжело заболел из-за воздействия радиации, получают от государства вполне приличные компенсации: кто 20 000, а кто и все 80 000. Таких в Обнинске сейчас 93 человека. Многим из них пришлось «выбивать» большие компенсации через суд, и даже — это было в 2000-м году — объявлять голодовку, чтобы решение суда выполнялось. Те страсти давно улеглись.

Достаточна ли сейчас государственная поддержка чернобыльцев-ликвидаторов? Мнения по этому поводу разные. Анатолий Москалев, комиссар первого отряда студентов-добровольцев ИАТЭ, работавшего в Чернобыле летом 1986 года, считает, что меры поддержки вполне справедливы и достаточны: «Государство выполняет свои обязательства». У заместителя председателя региональной организации «Союз-Чернобыль» Алексея Зеленева иной взгляд: «За 30 лет в закон о льготах и компенсациях для чернобыльцев внесено более 70 изменений, ухудшающих их положение. А Конституция гарантирует, что не могут приниматься поправки, ухудшающие положение людей. Раньше, к примеру, инвалид-чернобылец имел право раз в год бесплатно полечиться в санатории. Теперь — не каждый год. На людях экономят. Так что судите сами, достаточны ли меры государственной поддержки».

Когда-то в Обнинске существовала городская общественная организация ликвидаторов-чернобыльцев. Теперь ее нет — не сдала вовремя финансовую отчетность и была закрыта решением суда в 2013 году. «Я ее деятельности не чувствовал, — говорит ликвидатор, ныне директор компании «Сладкий дом» Алексей Чигирев. — То, что ее ликвидировали, я и не заметил». С ним не соглашается его друг, инженер МРНЦ Алексей Галеев: «В начале 90-х от организации был большой толк: через нее раздавали гуманитарную продуктовую помощь. Я ее получал».

Региональная же общественная организация «Союз-Чернобыль» существует. «Наши отделения есть почти во всех районах области, — говорит Алексей Зеленев. — Мы работаем абсолютно бесплатно, на общественных началах. В основном оказываем консультативную помощь чернобыльцам. Если надо, помогаем им в судах».

День памяти

26 апреля, как всегда в этот день в Обнинске, у памятника жертвам радиационных катастроф пройдет митинг. На него соберутся те, кто сможет прийти, обычно около сотни человек. Представители власти выступят с речами, к памятнику возложат цветы.

—Пойдете на митинг? — спрашиваю у Чигирева и Галеева.

— В этот день мы будем в Астраханской области, — поясняет Алексей Чигирев. — Уедем туда компанией на рыбалку. А 26 апреля, как всегда, обязательно отметим — поднимем стакан и произнесем тост за всех ликвидаторов.

— И лично за нас тоже, — улыбается Алексей Галеев.

Как это было

«Наш студенческий отряд дозиметристов формировался исключительно на добровольной основе, — вспоминает Алексей Чигирев. — Мне было 20 лет. Когда мы проходили медкомиссию, врачи все сокрушались: куда же вы едете, у вас же еще детей нет».

О том, какие условия там были, красноречивее говорит такой факт. Несколько студентов взяли с собой фотоаппараты, много там снимали. Приехали домой, стали проявлять пленки — почти все оказались полностью черными, засвеченными! Радиация…

Но не так страшен черт, как его малюют. Главным было, как вспоминают Чигирев и Галеев, не лезть туда, где слишком опасно. А если лезть, то на минуту, чтобы дозу схватить поменьше. За дозами, которые получали люди, они и следили. Одна часть отряда составляла карты дозиметрической обстановки — ребята ездили по всей зоне, отбирали пробы воды и грунта. Другая часть работала в очень опасном месте — следила за обстановкой в машзале. «Там были места, где разрешалось находиться несколько секунд», — поясняет Алексей Чигирев.

Большинство же отряда отвечало за обеспечение ликвидаторов индивидуальными приборами, за учет и контроль. Ответственность была большой, следили, чтобы никто не переоблучился.

— Были ли последствия для вашего здоровья?
— Да ну, — смеется Алексей Галеев. — Я потом стал отцом троих детей. Все нормально.

А Алексей Чигирев молча расстегивает рубашку и показывает большой операционный шрам.

— Вы связываете это с работой в Чернобыле?
— Конечно. Отдаленные последствия.

Работать студентам приходилось по 12 часов в сутки без выходных. Первоначально планировалось, что они там проведут одну вахту — 15 дней. Когда она заканчивалась, им сказали: «Ребята, смены вам нет. Просим вас задержаться. Добровольно». Два-три человека уехали домой. Остальные остались. Кто на месяц, а кто и на два.

— Правда ли, что там все пили, считая, что алкоголь выводит радиацию?
— Там был суровый сухой закон, — отвечает Галеев со смеющимися глазами.

Оказывается, несмотря на строгости, спиртное добывали — покупали его в отдаленных сельских магазинах. Но пили в меру — работа прежде всего.
— Что было самым страшным?
— В те времена нас пугали нейтронной бомбой, которая убивает все живое, но почти ничего не разрушает, — вспоминает Алексей Галеев. — Идешь по Припяти, ни людей, ни птиц, пустой город. От ветра хлопают двери подъездов, на балконах белье висит, в песочницах — детские игрушки. Эту жуть никогда не забыть.

***
Обнинск — ядерный город. Поэтому и ликвидаторов у нас много. Здесь большая концентрация атомных специалистов. Обнинцы построили в чернобыльской зоне три полевых бетонных завода, проектировали защитные сооружения, монтировали их. Специалисты «Тайфуна» изучали распределение радиоактивных осадков и составили детальную карту радиационного загрязнения. Ученые МРНЦ обследовали сотни тысяч человек, создан Национальный радиационно-эпидемиологический регистр. Во ВНИИРАЭ разработали методы защиты сельского хозяйства от радиационных воздействий, за что ученых наградили Государственной премией. 26 апреля — памятный день для всего города.