Эта очень запутанная история длится не первый месяц. Ситуация, как описывает ее Светлана Дмитриева (фамилия по просьбе пожилого человека изменена, данные находятся в редакции), выглядит так. Она в прошлом ноябре перезаключила договор с Россельхозбанком. Светлана Романовна положила на счет наличными довольно крупную сумму в 120 тысяч, и туда же перевела остаток с прежнего счета, в размере 37 600 рублей.
Светлана Дмитриева отмечает, что приняли ее в банке очень внимательно и даже посоветовали подойти к свободному окошку… Момент оказался весьма значимым — но об этом позже. Выполнив все необходимые действия, Светлана Дмитриева не соблюла самого главного правила – не посмотрела, какие суммы проставлены в сберкнижке. Через некоторое время проверила свой счет, и оказалось, что там, по ее мнению, не хватает 30 тысяч… Это, конечно, караул! Она
пошла к заведующей отделением: так, мол, и так, посмотрите, в чем дело. Очевидно, операционист ошиблась… Та пообещала провести проверку, и провела
— на что ушло около месяца. Даже самый оптимистично настроенный читатель, очевидно, догадывается, что показали результаты проверки. А именно:
«Операций ошибочного списания по данным бухгалтерского учета не выявлено».
Свою точку зрения на ситуацию высказывает в письменном ответе своей вкладчице директор Калужского филиала Россельхозбанка Вячеслав Федотов: есть ордера, которые показывают, что по вкладу Дмитриевой была проведена расходная операция – то есть деньги ей были выданы. После чего был заключен новый договор как раз на ту сумму, что и стоит в ее сберегательной книжке. Банк направил Дмитриевой разъяснительное письмо, поблагодарил за обращение и высказал надежду, что «эти разъяснения помогли ей разобраться в сложившейся ситуации». Прочитав официальный ответ, пенсионерка Дмитриева обратилась в
милицию.
Та провела проверку. В свидетельских показаниях выявились разногласия… но операционист в декретном отпуске, по существу дела ничего сказать не может, потому что не помнит, как дело было. И пенсионерке отказали в возбуждении уголовного дела, поскольку признаков мошеннических действий полиция не выявила. Дмитриева же считает, что полиция рвения в расследовании не проявила.
«Я, конечно, человек пожилой, но не настолько, чтобы выжить из ума и не помнить, как снимала деньги со сберкнижки,— возмущается Светлана Дмитриева. – А, если верить результатам проверки банка, получается, что я сама— клеветник, который пытается вымогать деньги у финансовой структуры. Это не так. Я понимаю, что сама виновата, что сразу не проверила свой вклад, но мне даже на ум не могло прийти, что с банком возможны подобные недоразумения. Это
же не ларек на улице, где могут в сдаче обсчитать. Правды мне не найти. И я требую, чтобы нас проверили на полиграфе — меня и сотрудников банка, которые имеют отношение к этому делу».
Казалось бы, зачем такие крайности — достаточно посмотреть видеозапись с камеры, и будет ясно, брала пенсионерка деньги, или нет. Но весь фокус в том, что как раз над тем окошком, к которому в ноябре вежливо пригласили Светлану Романовну сотрудники банка, почему-то не уcтановлена камера видеонаблюдения. Над всеми окошками есть, а вот над этим — нет. Собственно, именно этот момент и навел пенсионерку на идею подать заявление в милицию о мошенничестве. А кого бы не навел?
Заметим, что многие спорные вопросы запросто решаются, если в местах, связанных с денежными расчетами, установлены видеокамеры. Об этом, например, не раз говорили в управлении потребительского рынка Обнинска. И, получается, если даже в этом деле принять точку зрения банка, все равно осадочек останется. Но видеозаписи события нет. А на нет, как говорится, и суда нет.