На днях в Сарове по инициативе Геннадия Скляра провели выездное заседание комитета Госдумы по энергетике. Казалось бы, ну и что? Заседаний сейчас проводится много, причем самых разных. Однако здесь решались вопросы, от которых зависит будущее и Обнинска, и атомной энергетики, и всей атомной отрасли страны. Каким образом? Об этом — наш сегодняшний разговор с Геннадием Скляром.

Корр. Прежде, чем перейти к сути, один вопрос: почему Саров, а не Обнинск?
Скляр. Во-первых, и Обнинск, и Саров одновременно, 75 лет назад, получили на своей земле два атомных центра. Один был заточен под создание атомного оружия, а другой — под мирный атом, атомную энергетику. Но мирный атом и военный — они, по сути, неразделимы, поэтому оба центра с самого начала были плотно связаны, и их взаимодействие в будущем только усилится. Деление на оружейников и мирников — абсолютно символическое. Вперед надо двигаться вместе.
Более того, мы воплощаем у себя схожие проекты. В Сарове создается Национальный центр физики и математики, а в Обнинске — ИНТЦ Парк атомных и медицинских технологий. Эти два центра должны взаимодействовать. Не замыкание в себе, не доказывание, что мы лучшие, а кооперация — вот что отвечает сегодняшнему вызову.

Корр. Хорошо, тогда к главному. О чем шла речь на комитете?
Скляр. Сегодня мирный атом становится главным экспортным «оружием» России. Мир вступил в своеобразный атомный ренессанс. Потребность в энергии резко нарастает, но при этом ставятся жесткие условия по регулированию климата: зеленый свет дается только безуглеродным технологиям.
Атомная энергетика в полной мере отвечает этому условию. Но ее оппоненты предъявляют серьезные требования к безопасности и надежности, и все ведущие страны мира начали разработки новых атомных установок с так называемой внутренней безопасностью. Тема быстрых реакторов с высокой степенью безопасности, двухкомпонентная атомная энергетика, о которой первой заговорила наша страна, замыкание ядерного цикла, безотходная атомная энергетика — это мейнстрим всех дискуссий в мировом атомном сообществе. И все это заложено в созданной по поручению президента комплексной программе РТТН — развития атомной техники, технологий и научных исследований в этой сфере.
Мы в России начали эти работы раньше, но понимаем, что конкуренция здесь будет стремительно нарастать.

Корр. Где она будет острее всего?
Скляр. Очень популярной становится новая тема малой атомной энергетики. И, полагаю, ведущие страны сконцентрируются именно на предложениях по малым безопасным установкам.

Корр. Год назад в Певеке запустили первую в мире плавучую атомную электростанцию. Помимо прочего, это первая атомная станция малой мощности, заработавшая в XXI веке.
Скляр. Нам надо как можно быстрее вслед за первой плавучей станцией запускать другие. Плавучие станции должны тиражироваться и менять друг друга. И так же должны менять друг друга так называемые заводские малые реакторы. Малая энергетика вообще носит мобильный характер. И у Обнинска, безусловно, есть здесь свое место: малая энергетика с технологиями быстрых реакторов с натриевым теплоносителем — то, чем мы обладаем, заявляется как одно из перспективных направлений в тех же США и Канаде.
Я думаю, что задача наших, обнинских ученых — вписаться в эту большую программу и большую мировую гонку.

Корр. Но ту же станцию в Певеке делали совсем другие организации.
Скляр. Исполнителями программы РТТН являются десятки научных институтов. Но есть и главный научный руководитель — Курчатовский центр. Его задача — не выполнять работу самому, а скоординировать и точно оценить имеющийся потенциал отрасли. Позиция руководителя Курчатовского института Михаила Ковальчука проста: не распылять силы, а кооперироваться. И, например, у нашего ФЭИ исторически наработаны прочные связи с Курчатовским центром. Я считаю, на нынешнем этапе ФЭИ должен стать инициатором нового уровня сотрудничества и с Курчатовским институтом, и с другими научными центрами. И во время нашего разговора Михаил Валентинович подчеркнул, что Курчатовский центр намерен плотно работать по созданию и развитию ИНТЦ Парк атомных и медицинских технологий в Обнинске.
И, конечно, весь технологический прорыв, на который ориентирована комплексная программа, потребует обеспечения кадрами. И наш ИАТЭ, и МИФИ в целом должны быть не просто лидерами, но и организаторами межвузовской кооперации. Потому что ни один даже самый мощный университет не осилит поставленных задач.
Кстати, только что назначен новый ректор МИФИ. Это Владимир Шевченко, бывший первым заместителем директора Курчатовского института. И это тоже говорит об усилении кооперации под программу прорыва.

Корр. Получается, на заседании комитета обсуждались, в основном, научные и кадровые аспекты?
Скляр. Не только. Ключевое внимание уделялось правовому полю. Новые разработки требуют быстрого создания международного и российского законодательства, которое откроет дорогу для их быстрой реализации. Неурегулированных тем очень много. Это и перемещение малых атомных реакторов по миру, и проблемы топлива. Нельзя также сбросить со счетов озабоченность, что быстрые реакторы могут дать доступ к оружейному материалу тем, кому не надо…
И в Сарове говорилось о необходимости передать эстафету следующему составу Думы. Ближайшие пять лет будут не только годами ускорения технологического прорыва на рынок ядерных технологий, но и годами очень серьезного законотворчества. Мы будем вносить изменения даже в базовый закон об атомной энергии. И в решении комитета мы указали, что понимаем сложность и актуальность этой задачи. Нужно будет работать и с экологами, и с атомщиками, и с общественностью, и с другими странами, с международными институтами, такими, как МАГАТЭ. И могу сказать: ядро комитета четко оценивает задачи следующего периода.