Обнинцу Борису Краснову 36 лет. Его биография до 2022 года была самой обыкновенной: закончил школу, учился в колледже, отслужил в армии в Таманской гвардейской дивизии, работал по вполне мирной специальности бармен — сначала в культовом студенческом клубе «Грот», потом в «Ритме». Все изменилось 21 сентября 2022 года, когда в стране была объявлена частичная мобилизация.

Мобилизация

«Я сам тогда отправился в военкомат, — вспоминает Борис Краснов, — но мне отказали в мобилизации. Но я пришел еще раз. Что ж, выдали предписание и сказали ждать вызова. Было очень странно, что меня два раза разворачивали, ведь я был настроен идти на фронт. Хотя, помнится, в то время многие боялись попасть на фронт, старались спрятаться. Но кто будет защищать Родину, если все мужчины разбегутся по щелям?»

Ожидание продлилось месяц. 29 октября Борис Краснов в группе мобилизованных из Обнинска отправился в учебную часть в Курск, затем — в Старый Оскол. 21 января пулеметчик Борис Краснов прибыл на линию фронта в Северо-Донецкий район Луганской области.

Огневая поддержка

Расчет ПКМ — пулемета Калашникова модернизированного — состоит из двух человек. Это сам пулеметчик и его помощник, который переносит боекомплект и запасной ствол. ПКМ — сильная огневая поддержка бойцам. Он поражает живую силу и технику противника на расстояниях до полутора километров.

Пулемет тяжелый — более 9 кг без учета веса брони и боекомплекта, к тому же он неудобный для транспортировки, слишком длинный. Тащить по пересеченной местности это оружие сложно, а приходилось его и по 20 километров нести. Схема такая: штурмовики выбивают противника с позиций, и туда заходит пулеметный расчет, закрепляя успех.

Борис вспоминает один из боев: «Мы до сих пор крестимся. Вышли на боевое дежурство, зашли на позицию вечером. Сначала все было тихо. А с утра начался минометный обстрел. И шел он 4 часа. Это называется артподготовкой. Потом пошла пехота ВСУ. Мы заняли круговую оборону. Они пытались дойти до нас, но им не удалось... Только к вечеру все успокоилось».

Было ли страшно

Страх на войне у всех свой. Боевой товарищ Бориса, например, терпеть не может «пулеметную стрекотню». А Борис не любит минометы. «Все дело в осознании ситуации, — говорит он. — Страшно бывает, когда идешь на позицию. А там уже думаешь совсем о другом. Бежать там некуда. Бежать — это вообще ерунда. Когда начинается бой, каждый держит свой сектор обороны. Наше подразделение поэтому и называлось «закрепы»: закрепимся и держимся — и пару недель, и даже месяц».

Чего не хватало

Самое главное, чего не хватало на войне, — это питьевой воды. Был месяц, когда пили растопленный снег с обеззараживающими таблетками. Случалось, когда оставались без еды, но сказать, что голодали — такого не было. Напротив, говяжья тушенка даже поднадоела.

Говорят, что бойцам приходилось самим покупать себе снаряжение. Так ли это? «Что касается снаряжения, — продолжает рассказ Борис, — бронежилет, например, который выдается в армии, вызывает вопросы — тяжелый и неудобный. Я за год два броника поменял. Как-то раз мы в блиндаже были, а броники снаружи сложили. Начался танковый обстрел, бронежилеты пострадали, пришлось новые заказывать. На полный комплект снаряжения ушло 150 тысяч. А в принципе, все необходимое приходит, в том числе и по линии гуманитарной помощи».

Вопреки прогнозу

15 мая 2024 года Борис получил осколочное ранение — первое за полтора года на фронте. «Я с двумя бойцами шел менять своих, — рассказывает пулеметчик. — Нас попросили помочь: вывести раненого разведчика. Мы его тащили, а сверху завис коптер. Сброс пришелся мне прямо под ноги. Раздался взрыв, меня парни с моего отделения пережгутовали и вытащили к краю поля. Надо было через него выходить, техника бы не подъехала. Я сделал себе обезболивающий укол и пошел. Когда вышел к своим, тут уже и технику подогнали. Сначала в один госпиталь отправили, потом в другой. Прогноз был очень тяжелый. 21 мая привезли в Подольск. К тому времени начался некроз. Провели первую операцию, потом еще одну в сосудистом отделении. Столько народа тогда колдовали над ногой — и сосудистые хирурги, и травматологи, кого только не было. И спасли ее. Сейчас нога выглядит нормально. На ней фиксирующий ортез».

Сейчас

В Обнинск после госпиталя Борис вернулся в середине лета, пошел первый реабилитационный срок. Потом новая операция, в нашем МРНЦ. Сейчас Борис оформляет документы, его должны комиссовать, но процесс это не быстрый — приходится ездить в Воронеж, это отдельное приключение — туда и обратно за один день…

Легко ли привыкать к мирной жизни? «Самое дискомфортное было летом. Был виден пластиковый ортез, и женщины постоянно пытались мне уступить место в общественном транспорте: «Ой! Присаживайтесь!», — рассказывает Борис. — Проявление жалости — очень неприятная вещь.

Бывает, снится война. Или, стоишь, общаешься с кем-то на улице — и тут жужжание раздается, начинаешь оглядываться, а это папа с сыном коптер запускают. А у меня ранение от коптера… Или под Новый год петарды взрывают — а я это как выстрел воспринимаю.

А в целом все в порядке. Конечно, «физика» у меня сейчас нарушена, но руки, голова на месте. Без дела не сижу. Надо быть в форме, я постоянно занимаюсь на тренажерах в спортзале, где собираются бойцы СВО.

Вопрос, который передо мной стоит, не в том, что я не смогу где-то работать, а в том, кем я хочу быть, когда меня комиссуют. Буду строить жизнь».

В Музее истории города Обнинска продолжается проект известного художника Павла Вольфсона. Каждую неделю в новом крыле музея собираются члены Калужского отделения Союза художников России, они пишут портреты бойцов и командиров Спецоперации: «Нужно, чтобы обнинцы знали своих героев. И нужно, чтобы они видели: люди искусства не в стороне, они тоже поддерживают наших бойцов», — говорит Павел Вольфсон. В этот четверг художники на сессию собирались в шестой раз.