Лето 2014 года застало его в Луганске — и он стал частью народного ополчения после того, как киевский режим разбомбил луганскую администрацию. Воевал в «Ахмате», «Вагнере», БАРСе: 10 лет с оружием в руках бьется за свою страну.

Потомственный десантник. Дважды контужен. Заживо похоронен. Самые близкие — тоже на войне. Он отмечен судьбой даже внешне: осколок прочертил на лбу шрам в виде буквы Z.

Сейчас он снова в бою. А когда несколько дней назад мы встречались в Обнинске, торопился в храм Николая Угодника — занимается его восстановлением: и деньги собирает, и руками работает.

Интересно: что, узнав об этом, скажут диванные «уставальщики» от войны? Пожмут плечами?

Обратная дорога

Месяц назад Орех ехал в Луганск. На заднем сиденье машины — тело отца, который умер у него на руках после тяжелой болезни. Они воевали вместе — отец пошел на СВО вслед за сыном. Орех был корректировщиком БПЛА: наводил наши «Грады» и «Ураганы» на врага. Работали в «красной» зоне — в 50 метрах от позиций ВСУ. Отец же был в командовании взвода.

Во время одного из очередных боевых заданий группа Ореха попала под обстрел, погибло много его товарищей. Отцу по рации сообщили: «Группа Ореха — 200». И тот не выдержал: инсульт. Позже он выкарабкается, но удар станет катализатором другого страшного заболевания — рака легких. Последний вдох он сделал на руках у сына.

«Его последней волей было, чтобы я похоронил его в Луганске, откуда мы все родом, — признается Александр. Он несколько раз прерывается, не в силах говорить. — Отец был для меня всем. Я исполнил его желание».

Завтра была война

Орех родился и рос в Луганске. Ребенком вместе с семьей переехал в наши края: отца переводили по службе — тот был военным, прошел две чеченские кампании. «В 2014 году я приехал в Луганск к бабушке с дедушкой, чтобы помочь по хозяйству — у них был огород, — рассказывает Александр. — И тут бабушка умирает. Мы не успели ее похоронить, как началась война. Уехать и оставить деда одного я не мог. Оставался один вариант — взять в руки оружие».

Тогда ему было всего 22 года, но он уже успел стать отцом. Сыну только исполнился год. Но судьба не дала ему выбора: Орех встал в строй. «Оружия не было, — вспоминает боец. — Мы вскрывали полицейские участки, забирали винтовки и пистолеты, чтобы хоть как-то дать отпор головорезам».

В мемориальном комплексе Луганска «Острая могила» 20 лет на постаменте стоял танк Т-34. Его сняли с постамента и отправили на реставрацию. К 9 Мая машину вернули и завели. «Вы не поверите — он поехал», — вспоминает Орех. Вслед за танком шли мужчины Луганска. Плечом к плечу.

Кровавый бой

«Под Металлистом — в 7 километрах от Луганска — шли тяжелые бои. Туда Киев пригнал «Айдар»*. Эти ублюдки издевались над нашими парнями. Ломали кисти рук, а после втыкали в них ножи. Сжигали распятых пацанов на крестах. Привязывали к столбам и расстреливали».

Добровольческий батальон «Айдар»* был первым украинским националистическим батальоном. Жестокие до расчеловечивания боевики молниеносно взяли город-спутник Луганска Счастье. А вот Металлист силы ополчения отстояли.

После трех месяцев боев Орех вернулся домой — в Калужскую область. Но забыть ужасы войны не мог. «По ночам меня мучали кошмары, — вспоминает боец. — Мне потребовался не один год, чтобы хоть как-то привести в порядок голову и душу».

Орех вместе со своим четвероногим другом

Выжженная земля

Орех вновь взял оружие в руки, когда началась специальная военная операция. Пошел в батальон «Ахмат». «Отец очень переживал за меня, но виду не подавал, — говорит десантник. — Но все изменилось, когда он принял решение пойти со мной на войну».

Орех вместе с отцом гнали врага от Луганска через Счастье, Северодонецк и Лисичанск. «Знаю, что ты была в тех краях, — обращается ко мне боец. — Видела выжженные деревья? Это мы жгли напалмом врага, укрывавшегося в посадке. За каждого нашего погибшего парня».

И правда. По обеим сторонам измученной войной дороги тянется выжженный сосновый лес. Среди обугленных деревьев хорошо различимы разбитые укрепления украинской армии. Повсюду остатки провианта, одежды, боеприпасов. Сходить с трассы опасно — в лесополосе до сих пор дожидаются своих жертв оставленные ВСУ противопехотные мины.

Я живу в аду

В боях за Лисичанск Орех получил две контузии: «От взрыва гранаты у меня разорвалась барабанная перепонка. Я не слышу на левое ухо. Врачи сказали, что требуется операция. Но мне все равно. У меня есть второе».

В боях за всю оборонительную линию, в которую кроме Лисичанска входили Камышеваха, Попасная, Рубежное, погибло много наших бойцов: «Я не забуду ни одного. Каждый будет отмщен. Их лица каждый день передо мной, — говорит боец, уткнувшись в пол глазами. — Меня часто спрашивают, как я живу после всего. А я не знаю. Честно. Я живу в аду, из которого мне никогда не выбраться».

Родной брат Ореха — тоже доброволец. Принял решение защищать свою Родину. Сейчас он ранен. «Мне нужно вытащить малого. Нужно вылечить маму. У нее рак. Нужно помочь нашим парням. Я хочу создать хороший реабилитационный центр для бойцов. Где все по уму будет. Где каждый сможет получить помощь. Запомните, мы можем быть здоровы внешне. Но то, что война делает с нами внутри — этого никогда не изменить. Спасет только настоящая любовь».

Но в жизни десантника ее нет. Он давно развелся с женой, а с сыном общается очень редко. Как признается сам, сердце обросло жесткой коркой. Во взгляде Ореха читается вековая усталость и бой. Но в нем нет отчаяния. «Я просто хочу мира, — говорит боец. — Но мира без войны не будет. И в этой войне мы победим».

*«Айдар» — организация признана экстремистской и запрещена в России.