Правда, наши граждане не перестали туда ездить. Кто-то — по необходимости. Кто-то — по душевной приязни. Как обнинцы ощущали себя в отпуске во враждебно настроенной Европе?
На краю Евросоюза
Нина — гражданка Латвии, там родилась, там у нее живут пожилые родители, у них дом недалеко от Рижского взморья. А сама женщина живет и работает в Обнинске. Каждое лето навещает родных, и, понятно, что все санкционные ограничения чувствует, что называется, на собственной шкуре. Мы поинтересовались, как она теперь решает свои проблемы, пересекая границу. И были удивлены ответом. Приводим его без купюр.
«Мы с мужем — он русский, как и я, — продолжаем ездить в Латвию каждое лето. А как иначе? У меня там родители. За последние несколько лет там произошло очень много изменений. Страна преобразилась. Сначала умерла промышленность, остановились заводы. Кто в советское время не знал вагоны Рижского вагоностроительного завода, рафики Рижской автомобильной фабрики, приемники ВЭФ? Сегодня от этих гигантов остались только воспоминания.
А потом Евросоюз придушил и сельское хозяйство — никому не нужны конкуренты. Прежде в Латвии было очень много молокозаводов, а сейчас не только крупные предприятия закрываются, но и небольшие молочные фермы. Молодежь вся уезжает в Европу на заработки.
Недавно зашла в пригородный автобус и услышала слова какого-то пожилого пассажира: «Латвия похожа на парк. Тут красиво, но больше ничего нет». Меня это зацепило — очень точно сказано. Я помню, как прежде, до того, как Россию записали в непримиримые враги, здесь кипела жизнь. В Юрмале один фестиваль сменялся другим, приезжало множество знаменитостей, отели и рестораны были забиты, всюду смех, веселье. Сегодня на Рижском взморье чаще всего пустынно. Многие дачи и особняки, в том числе в очень дорогих местах, заброшены. Тут говорят, что их в свое время купили или построили русские, а теперь у них нет возможности платить налоги и коммуналку, так что эти дома забирают по суду и пытаются перепродавать. Только вот покупателей, готовых платить не гроши, а нормальные деньги, нет.
▲ На Рижском взморье сейчас пустынно
Что меня еще удивило? Прежде латыши частенько делали вид, что не понимают русский язык. Заходишь в магазин — а они говорят только по-латышски и никак иначе. Мой муж из-за этого не любил ходить за покупками: я-то выросла под Ригой и понимаю язык, а он комплексовал. Теперь же все говорят по-русски, без исключения. А все дело в том, что сюда приехало немало украинцев. По-украински они не понимают, только по-русски. Вот и пришлось латышам переходить на «великий и могучий», и общаются продавцы и официанты не так, как прежде, свысока, а с улыбочкой и поклоном.
Не всем это, конечно, нравится. И уж мало кому нравится, что приезжим платят неплохое социальное пособие — на семью выходит 250-300 евро в месяц, это не считая кризисных выплат, дотаций на детей, продуктовых наборов, школьных комплектов и т.п. Особенно возмущаются пенсионеры. У них пенсия в среднем 300-350 евро, 150-200 евро уходит на квартплату, на оставшиеся деньги надо умудриться купить еду и лекарства, а цены тут высокие, европейские.
И когда люди слышат с телеэкранов очередные обещания своих политиков о безграничной помощи Украине «столько, сколько потребуется», у них кулаки сжимаются. Правда, вслух об этом говорят только среди своих. А на улице предпочитают молчать.
Правда, таможенники, я этому удивилась, уже не молчат. Они говорят, что им надоело перетряхивать багаж россиян и что это унизительно прежде всего для самих европейцев, поскольку показывает их слабость».
…и в его центре
А Лилия с семьей провела лето в центре Европы — Италия, Франция, Испания. На вопрос, зачем туда ехать, когда европейцы чуть не с рогатками стерегут от нас свои кордоны и всячески ущемляют русских, говорит, что этим занимаются политики, а вот обычные люди к россиянам относятся с большой теплотой.
«Мы арендовали машину и ездили от деревни к деревне, от города к городу. В Неаполе, хоть мы и прижимали сумочки к себе, защищаясь от воров, у нас украли мобильный телефон и банковскую карту. Пошли в полицию, просидели там несколько часов. Но нам сказали, что воровством занимаются цыгане (это, как мы поняли, особая народность), а их трогать нельзя, иначе могут обвинить в расизме.
Расстроенные, усталые, голодные, мы добрались до деревенского гостевого дома, где заранее заказали номер. Опоздали на несколько часов. Но пожилой хозяин, узнав, что мы русские, не только не рассердился, а побежал за домашним угощением. Принес сыр, оливки, своего вина, что-то говорил по-итальянски. Мы поняли только belle, fatto. Потом пришла его жена с домашним пирогом, обнимала нас, буквально плакала — руссо, руссо! В конце такого тяжелого дня это было очень трогательно.
А по телевизору в это время шли новости про то, как русские стреляют друг в друга, как русские самолеты бомбят русские города, как вагнеровцы подступили к Кремлю и готовятся его взять. Мы ужаснулись, бросились звонить домой, трубку взял папа и удивился: у нас все спокойно, да, был бунт, но все уже успокоилось, и мирных граждан он никак не задел.
Пропаганда там давит, конечно, очень сильно. Но обычные люди ждут, когда русские к ним вернутся».
***
…Нисколько не сомневаемся в отношении простых людей. Но выбирая отпускные маршруты, мы прежде всего сталкиваемся не с ними, а с официальной бюрократической машиной. Запад же объявил каждого русского вне закона, причем в самой пренебрежительной форме — с конфискацией машин, телефонов и туалетных принадлежностей. Разве не унизительно, несмотря на подобные рестрикции, все равно пытаться туда пролезть?
Впрочем, каждый делает собственный выбор. И тут добавить нечего.
