Это был наш первый вопрос генеральному директору АО «ГНЦ РФ — ФЭИ», доктору наук Андрею Говердовскому, с которым мы встретились накануне знаковой для Обнинска даты — Дня мирного атома.

Росатом развернулся в сторону науки

Говердовский. Мы показали институт, наши новые экспериментальные площадки, Большой физический стенд, наше «ядерное наследие», которое продолжает работать — и, кстати, там до сих пор создаются уникальные технологии.

По итогам было принято решение о выделении ФЭИ весьма крупной суммы, сопоставимой с бюджетом Обнинска, на развитие инфраструктуры. Средства поступят единовременно в текущем году. Надо обновить экспериментальную стендовую базу, довольно «великовозрастную», которая сегодня работает благодаря талантливым мозгам и рукам наших инженеров и технологов. Надо повсеместно переходить на цифровые технологии — в научном, технологическом, конструкторском деле.

Корр. Наверное, бюджетополучателей в госкорпорации не один десяток. Почему выбрали ФЭИ? Росатом разворачивается в сторону отраслевой науки?

Говердовский. Несомненно. Хочу напомнить, что еще в январе Алексей Евгеньевич Лихачев объявил 2018 год Годом науки в Росатоме. Была проведена научная конференция, куда пригласили президента РАН, руководителей федеральных министерств, крупнейших атомных научных центров. Там шел разговор об отраслевой науке и ее роли. Были обозначены ее приоритеты — в центре внимания оказались знания.

Может быть, именно поэтому внимание в первую очередь привлек ФЭИ. Наш институт — многоплановый, многоцелевой, мы смогли показать широкую палитру направлений, с ориентацией на интересы корпорации и страны.

Корр. Да, в центральной прессе недавно, к примеру, писали, что только что подписанный контракт с Китаем на строительство двух энергоблоков на быстрых реакторах продвигает позиции России на мировом энергетическом рынке. Какая роль отдается ФЭИ — научный руководитель, как это было на наших БН?

Говердовский. Похоже, но не точно. Мы не должны быть научным руководителем зарубежных проектов, хотя да, у ФЭИ — колоссальный опыт научного руководства по реакторам на быстрых нейтронах. Однако если говорить точно, то у нас на БФС будет проводиться обоснование китайского проекта CEFR-600, его ядерной безопасности. Китайцы также очень пристально смотрят на наши теплофизические стенды по вопросам кипения натрия, тяжелых аварий. Наша роль — научные услуги. В рамках контракта мы делаем то, что накопили на БН-600. Вместе с тем сами мы ушли далеко вперед — с БН-800 и БН-1200.

Приходит цифра

Корр. Быстрые реакторы — традиционно сильная и базовая ветвь ФЭИ. На какие еще ваши направления обращает внимание госкорпорация?

Говердовский. Приоритетные темы — реакторы новых типов, двухкомпонентные энергосистемы, научные проблемы вывода ядерных установок из эксплуатации, ядерная медицина. К слову, в медицине мы развиваемся не традиционным способом, просто производя изотопы. Наш подход — радиофармпрепараты и медицинские изделия. Мы идем, если хотите, на продажу идей.

Корр. Вряд ли названный список станет откровением для человека, который в курсе разработок ФЭИ. Все более или менее знакомое.

Говердовский. Это только на первый взгляд все привычное. Работы будут вестись на новом уровне, для этого и выделяют деньги на инфраструктуру. Теперь приходит цифра.

Корр. Сегодня, если послушать, цифровыми технологиями занимаются все…

Говердовский. Точно. Все занимаются цифрой, а дороги до сих пор плохие (смеется). А если серьезно, то сейчас мы развиваем целое новое направление — цифровую дозиметрию. И уже достигли определенных успехов.

Корр. А подробнее?

Говердовский. Давайте попробуем вспомнить самую распространенную технологию — телевидение. Преобразовали аналоговый сигнал в цифру — картинка стала ярче и четче. В дозиметрии все то же самое, только на порядки сложнее.

Количество сигналов разных форм, принципиально отличающихся друг от друга, многократно возрастает: и нейтронные, и протонные, и тяжело-ионные, и гамма-кванты, и просто фотоны и электроны… Цифровые методы помогают их разделить. Прояснить картинку, как в телевизоре. Но для этого сначала надо правильно составить в многомерном пространстве образ того, что нужно найти.

Виталий Хрячков — признанный авторитет в области цифровой дозиметрии

Нашим ребятам это удалось. Признанным во всем мире автором этих технологий является Виталий Хрячков. Кстати, мне известна только одна докторская диссертация на эту тему — его. Никто больше столь эффективно цифровыми методами в дозиметрии не занимался. Поэтому сегодня мы участвуем, к примеру, в ликвидации последствий аварии на Фукусиме.

Реактор с поэтическим названием

Корр. Недавно, кстати, все информационные агентства облетела новость о вашей РИФМЕ. СМИ с восторгом писали об «уникальном компактном и экологически безопасном ядерном энергоисточнике».

Говердовский. Знаете, у нас часто бывает так: львиная доля работы строится по принципу синергии разных направлений. Так было с цифровой дозиметрией. Так происходит с реактором РИФМА — это синтез усилий шести отделений. Речь идет о действительно уникальном устройстве прямого преобразования атомной энергии в электрическую с довольно высоким КПД — своего рода огромной ядерной «батарейке», где нет ни одной вращающейся детали, никаких пар трения.

На сегодняшний момент это концептуальное предложение, требующее еще очень серьезного научного труда перед воплощением в жизнь. Но такая машина решает поистине глобальные задачи. Она не требует обслуживания, а потому хороша для Крайнего Севера или, например, освоения дальнего космоса. Срок службы более десяти лет. Раньше, помните, выпускали знаменитые спутники с установками «Бук», ТОПАЗ, там работал принцип термоэмиссии. А здесь — фотовольтаика. И КПД на порядок выше, чем у термоэмиссионного преобразователя.

Ледокол и его флотилия

Корр. Мы с вами беседуем накануне нового праздника — Дня мирного атома. Как раз сейчас в городском Собрании обсуждается вопрос присвоения звания Почетного гражданина доктору наук, лауреату Ленинской и Государственной премий Борису Громову. С этой инициативой выступил ФЭИ.

Говердовский. Борис Федорович занимался секретнейшими для своего времени разработками. Сегодня та завеса тайны пала, и весь мир в курсе, кто создал охотника за авианосцами. Весь мир знает про 705-й проект — эта атомная подлодка даже попала в Книгу рекордов Гиннесса. История создания дивизиона этих лодок полна и драматизма, и героизма. В тяжелейшую и сложнейшую работу было тогда вовлечено не менее трети ФЭИ — и это в те времена, когда в институте работало больше половины населения города! То есть это был обнинский во всех смыслах проект. Громов создал большую научную школу…

Без положительных результатов по этой лодке очень многого в ФЭИ не было бы. Да что там — без этого научного успеха весь город был бы другим. Скажем, всем очень нравится встречать на наших улицах морских офицеров и мичманов. А ведь без громовских проектов никакого Учебного центра ВМФ в Обнинске не было. В плеяде людей, которые определили лицо института и судьбу города, Громов занимает свое достойное место.

А вообще город быстро растет, растет его ВВП, появляются новые предприятия и кластеры, и ФЭИ занимает все меньшую долю в его экономике. И я бы привел такую аналогию. ФЭИ играл и играет роль ледокола. Но никому не нужен ледокол без флотилии. Если за ним нет каравана, то его работа не нужна. А следом за ФЭИ вырос новый, современный город.