В Обнинске до сих пор живет несколько сотен ликвидаторов аварии на Чернобыльской АЭС, и полгорода, по крайней мере, помнит те дни 1986 года, когда случилась эта крупнейшая за всю историю атомная катастрофа.

Именно Обнинск стал научной базой по преодолению ее последствий. Так, в «Тайфуне» занимались мониторингом радиационной обстановки и ее прогнозом. В МРНЦ был создан Национальный радиационно-эпиде-миологический регистр, где учитывались данные пострадавших, а врачи Центра вели мощный мониторинг жителей. ВНИИРАЭ выполнял радиационный контроль сельхоз-продукции и зонирование загрязненных угодий. Сотрудники ФЭИ, ИАТЭ, обнинской стройки и других предприятий с первых дней после ава-рии отправились на место, чтобы справиться с последствиями катастрофы…

И тогда, в 1986 году, город благодаря накопленным его учеными знаниям принимал выверенные решения. Готов их принимать и сейчас. Система оповещения о радиационной опасности, радиационного контроля и мони-торинга в Обнинске налажена как нигде. Тем не менее, мы обратились к экспертам, видным ученым в области атомной техники, радиационной безопасности, экологического мониторинга с просьбой оценить сегодняшнюю опасность.

Андрей ГОВЕРДОВСКИЙ, доктор физико-математических наук, главный научный сотрудник ФЭИ:

Сначала о масштабах. Сравнивать с Чернобылем «грязную» бомбу, какой бы мощности она ни была, некорректно. В 1986 году расплавилась активная зона реактора мощностью 1ГВт. В том реакторе находилась тысяча тонн активного материала. А какой мощности может быть бомба? Ну, пусть даже тонна. Это в тысячу раз меньше!

Второе. В Чернобыле был работающий реактор, там шла цепная реакция с постоянным выделением радиоактивных материалов, и это был длительный процесс. Пока реактор не накрыли саркофагом, в атмосферу поступали и поступали изотопы. А при изготовлении бомбы их активность с течением времени уменьшается, происходит распад радиоактивных материалов. И в любом случае это разовое воздействие.

Третье. Нам изначально неизвестно почти ничего — ни состав возможной бомбы, ни ее мощность, ни место применения, если она все-таки будет использована. Какие там будут радионуклиды, сколько грязи и какой она может в себе нести? Наиболее опасны в периоде 8-10 лет радиоактивный йод, стронций и цезий. В любом случае у нас слишком много неизвестных на входе, чтобы говорить о конкретных последствиях уверенно.

Единственное, что можно утверждать, — глобальная катастрофа в плане масштабного заражения крупной территории, сравнимого с последствиями Чернобыльской аварии, человечеству не грозит. Если тогда зона отчуждения была 30 км, причем жить там невозможно до сих пор, то рискну предположить, что в случае с «грязной» бомбой такая зона не будет больше 1 км.

Но если противоположная сторона решится на такой удар, это вызовет колоссальное психологическое воздействие на все человечество.

Евгений КАРПЕНКО, доктор биологических наук, директор ВНИИРАЭ:

Сценариев возможного применения «грязной» атомной бомбы у нас нет и быть не может. Соответственно, прогнозы строить тоже нельзя. Это будут не прогнозы, а предсказания. Во время Чернобыльской аварии и после нее ученые знали, какие радиоизотопы оказались в окружающей среде, можно было оценить мощность выброса, были метеоданные — а они являются во многом определяющими, если говорить о распространении радионуклидов на различные территории. Сейчас, скажу еще раз, ничего этого нет.

Да, у нас прошло совещание в Академии наук по Запорожской АЭС. Над темой ядерных аварий и катастроф работают многие институты, есть блестящие ученые, настоящие профессионалы. Оценку и анализ мы будем делать вместе. Мы очень мобильны, и решения в случае чего будут применяться точные и быстрые.

Конечно, повторение Чернобыля нам не грозит. Это катастрофы несопоставимые. И я, как и многие, надеюсь, что все так и ограничится резкими заявлениями и боями в информационном пространстве.

Валерий КОСЫХ, генеральный директор НПО «Тайфун»:

В этой задаче слишком много неизвестных. Мы не можем знать ни состава возможной «грязной» бомбы, ни ее мощности, ни условий применения. Например, если ее начинят ураном, это одна история: уран испускает альфа-частицы. А если будет цезий, то это уже гамма-излучение, его проникающее воздействие очень велико. Опять же, если взрыв произойдет на земле, зона поражения будет невелика, а при воздушном взрыве существенно больше.

Поэтому каких-то определенных оценок, как это мы практикуем при работе с концерном «Росэнергоатом», где все параметры источника выброса либо известны, либо могут быть с определенной достоверностью оценены, в данном случае мы не можем дать. Вот, например, по Запорожской АЭС по запросам МЧС мы выдаем экспертные оценки, потому что они базируются на внятных исходных данных. В случае с «грязной» бомбой непонятной мощности и непонятного состава такой прогноз невозможен.

Единственное, что можно сказать совершенно уверенно — сравнивать последствия ее воздействия с Чернобыльской аварией нельзя. Оно будет в разы, на порядки меньше.

Что такое «грязная» бомба?

«Грязная» бомба — это контейнер с радиоактивными изотопами и зарядом взрывчатого вещества. При подрыве радиоактивное вещество распыляется, создавая загрязнение на большой территории. «Грязные» бомбы могут использоваться для создания массовой паники в качестве оружия террора.