Первопроходец

— В чем величие Корнеева, как ученого? — спрашиваю его коллегу-радиобиолога, члена-корреспондента РАН Наталью Санжарову.

— Он первым в мире занялся защитой сельского хозяйства от радиоактивных выбросов, разработал рекомендации по растениеводству и животноводству в условиях радионуклидного загрязнения. В 1964 году вышла его монография «Снижение радиоактивности в растениях и продуктах животноводства». Это была пионерская работа.

В 1957-м на Южном Урале на химкомбинате «Маяк», производившем плутоний для атомных бомб, произошла крупная авария — взорвалась емкость с радиоактивными отходами. Ветер вытянул радиационный след на 300 км, были заражены сотни тысяч гектаров пашен, лугов и лесов. Из зараженной зоны выселили около 12 тыс. человек.

«Атомный министр» Ефим Славский вызвал к себе Николая Корнеева и, обозвав виновников аварии «раззявами», сказал: «Нет худа без добра, а добра без худа. То, что загрязнили пашню и леса, это, конечно, худо. Но если научимся получать на этой земле пригодную продукцию, то это будет добро. Все необходимое будет предоставлено: техника, приборы, материалы. Могут быть привлечены любые кадры». Вот так и стал Николай Андреевич начальником Опытной научно-исследовательской станции рядом с химкомбинатом «Маяк».

А почему именно он? Да потому что Корнеев лучше всех подходил на эту должность. Николай Андреевич, после войны окончив Тимирязевскую академию, стал агрономом-исследователем, вывел новый хороший сорт житняка (кормовая трава), защитил по этой теме кандидатскую диссертацию. А потом занялся новой интересной наукой — радиобиологией: исследовал роль микроудобрений с помощью меченых атомов, и поэтому понимал принцип перехода радиоактивных элементов из почвы в растения, от растений к животным. Понимая же процесс, можно найти способы влияния на него. Славский знал, кому поручить новое дело.

И у Николая Андреевича получилось. Эта победа была весьма нелегкой. Были поставлены сотни, если не тысячи опытов: смотрели, думали, как минимизировать количество стронция-90 в молоке и мясе, и — главное — нашли способы сделать сельхозпродукцию безопасной. А как лучше всего доказать безопасность? Наглядным примером — Корнеев и научные сотрудники Опытной станции питались продукцией с зараженных территорий.

В 1970 году создается Всесоюзный НИИ сельскохозяйственной радиологии (ВНИИСХР). Его строят рядом с Обнинском, на Киевском шоссе. Задача нового института — найти эффективные способы защиты сельского хозяйства на случай ядерной войны. Директором назначают Корнеева. Он к тому времени уже академик, профессор, доктор наук. Институт секретный! Почти все научные темы имеют гриф «совершенно секретно» или «особая папка». У института свой секретный полигон во Владимирской области. Там ставят опыты: заражают местность радиоактивными веществами, имитируя последствия атомного взрыва, и разрабатывают меры защиты злаковых и кормовых культур — минимизируют переход радионуклидов из почвы в растения, и от них — к животным. Николай Андреевич получил за эту работу Государственную премию — секретным указом.

Все эти разработки и рекомендации сильно пригодятся при ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы 1986 года. Беда случилась 26 апреля — а это сев, перевод животных с зимнего содержания на пастбища — и отложить невозможно, и делать этого на зараженных территориях нельзя. Николай Андреевич и в такой экстремальной ситуации пытается найти выход из положения, сам несколько раз приезжает в закрытую зону, чтобы на месте понять, что и как. Результат — десятки различных рекомендаций, как обезопасить сельскохозяйственную продукцию. Над этой проблемой работает практически весь институт. Трое учеников Корнеева за свой научный подвиг в начале нулевых годов получат очень высокую награду — Государственную премию.

В 1989 году он оставляет директорский пост, но потом еще многие годы работает в институте, став его гордостью и символом. В 2020 году у входа в институт установили мемориальную доску в его честь.

Представительница Пенсионного фонда вручает Н.А. Корнееву подарки. 2014

Семь дней войны

Николай Андреевич родом из пензенского села Трескино. В школе учился отлично, с таким блестящим аттестатом его приняли бы в любой вуз страны, но он выбрал севастопольское военное артиллерийское училище флота, понимая, что война неизбежна, и лучше на ней быть офицером, чем рядовым.

Выпускной вечер в школе прошел в субботу 21 июня 1941 года, а на следующий день родители провожали его на поезд. Вдруг по радио: «Сегодня, в 4 часа утра, без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке наши города: Житомир, Киев, Севастополь, Каунас…» Николай Андреевич рассказывал: «Матушка моя заплакала: «Куда ты едешь!», а отец, прошедший гражданскую войну, сказал: «Я верю, что ты не станешь прятаться за спины товарищей. Но и на рожон не лезь, с той стороны вовсе не дураки воюют».

Учиться в военном училище долго не пришлось. В октябре немцы вошли в Крым, быстро продвигаясь к Севастополю. К тому времени старшие курсы давно уже были на фронте. И закрывать дыру в обороне полуострова под Бахчисарай отправили 1 и 2 курс училища, 18-20-летних ребят.

Как рассказывал Николай Андреевич, первый его бой случился на рубеже речки Качи. Немецкая пехота пошла в атаку, а наши дружно отстреливались. «Я установил прицел винтовки на километровую дистанцию и стал беспорядочно стрелять.

Вдруг вижу — один из немцев недалеко, я прицелился на уровень живота, нажал на спусковой крючок, он упал. Мы побежали в контратаку. Смотрю, лежит тот, которого я убил выстрелом, — рана у него в горле. И тут до меня дошло, что со страху я не перевел прицел на короткую дистанцию — пули уходили вверх. Лежит, такой белокурый. И подумал я: сообщат его матери, и зарыдает она. Вся злость прошла. Но если бы меня убили, рыдала бы моя мать».

Ценой огромных потерь задержать немцев у Бахчисарая удалось на семь дней. В боях полегли почти все курсанты. А Корнеева тяжело ранило — пуля раздробила левый плечевой сустав и лопатку. Первую операцию ему сделали в Севастополе.

Хирург-волшебник сохранил ему руку и сказал: «Это не последняя операция, потребуются еще. Будут предлагать ампутацию, не соглашайся. Говори, что я не разрешил».

Потом его эвакуировали морем в Грузию, лечили там. Понятно, что с таким ранением его комиссовали. Рана полностью зажила только через четыре года, когда кончилась война. За оборону Севастополя Николая Андреевича наградили медалью «За отвагу», но нашла она его только через 11 лет, когда тот уже закончил Тимирязевскую академию.