Галина Михайловна Есакова прожила очень яркую жизнь. О таких людях книги можно писать. Она пришла к нам в редакцию, прижимая статью «Память детского сердца» в народной газете — о тех 300 обнинцах, кто пережил войну. Маленькая, худенькая женщина смущенно произнесла: «Мое сердце тоже помнит».

Киндер, капут!

Летом 41-го родители отправили ее к бабушке в деревню. Кто ж знал, что начнется война! Эвакуироваться семья не успела, а 12 октября в село Клушино Смоленской области зашли фашисты.

Маленькую Галю — было ей три года с небольшим — тетя выдала за собственную дочь, чтоб немцы не забрали. Но все равно на всякий случай ей и ее двоюродному брату строго-настрого запретили выходить из дома. Тем более, что в соседней избе разместился немецкий штаб. Но разве уследишь за ребятней! Однажды они с братом выбрались на улицу, и тот увидел на окошке штабной избы кусок недоеденного хлеба. Голодные дети схватили его и забрались под крыльцо, чтобы съесть. Тут их и заметил немецкий солдат. Он выволок малышей из-под крыльца, ругаясь, поставил к стене и направил автомат: «Киндер, капут!». Дети громко разревелись от страха, на их крик выбежала тетя и стала умолять немца пощадить ребятишек. Тот не соглашался, наоборот, свирепел еще больше. На шум вышел офицер, отозвал денщика и что-то ему сказал. Тот ушел, через некоторое время вернулся с буханкой хлеба и сунул ее детям. А офицер строго объяснил, что если в следующий раз их здесь увидят, то расстреляют всю семью.

«Я, конечно, была еще очень маленькая, но тот страх хорошо помню, — рассказывает Галина Михайловна. — Хотя в оккупации самым ужасным для нас был не он, нет. Хуже голода не было ничего». Как только весной 42-го стаял снег, они с бабушкой стали ходить на поля, искать картошку, которую не успели убрать осенью. Она была сгнившая, практически жидкая. Но бабушка умудрялась как-то добывать из нее крахмал и делать лепешки: «Мы их называли тошнотики. Голод утоляли, но потом сильно тошнило. Я до сих пор их вкус на языке чувствую».

Фашистов прогнали только в 43-м. У Гали воевал отец: дошел до Берлина, а закончил войну в Японии. До Берлина также дошел один родной дядя. Другой — погиб в вяземском котле.

…9 мая 1945 года выдался теплым и солнечным днем. На столб, который стоял у дома, где жила Галя, залез человек и стал прикручивать к нему черную тарелку репродуктора: «Эй, мальцы, — крикнул он детям, — бегите по селу, кричите всем: Победа!»

Маленькая Галя с мамой

За партой с Гагариным

В конце войны Галя пошла в школу. Из досок сбили два больших стола. За одним сидели первоклашки. За другим — ученики третьего класса. Учительница одна на всех. Вместе с Галиной, только за другим столом, учился Юра Гагарин — он был на два года старше.

Учебников не было. Писали на полях газет, потому что бумаги тоже не было. Для счета по арифметике собирали стреляные гильзы. Но учились ребята с удовольствием. Причем у каждого были еще и вполне взрослые обязанности. Нужно было пасти коз, полоть огород, собирать на колхозном поле упавшие после уборки на землю колоски и сдавать их потом в колхозный амбар. Эта работа особенно нравилась — можно было поесть зернышек…

Комбайнер Галя

Галина Михайловна — потомственная учительница. Ее мама преподавала в Белоусове, и она начала свою учительскую работу там же. А вот трудиться стала гораздо раньше. Еще студенткой калужского пединститута записалась в комсомольский набор на целину. Там было два условия: досрочно сдать сессию и иметь права тракториста. С первым вопросов не возникло, а чтобы получить права, пришлось срочно окончить курсы. То время она вспоминает как самое счастливое и, наверное, самое важное в жизни. «Мы трудились буквально от зари до зари, убирали хлеб, — рассказывает Есакова. — Я работала на прицепном комбайне, его тащил за собой трактор, а я стояла за штурвалом. Мы как-то сразу стали взрослыми, ответственными, это особое чувство. До сих пор вспоминаю наши разговоры о жизни, о цели, о будущем».

55 учительских лет

А будущее складывалось по-разному. После того, как Алжир перестал быть колонией, СССР решил направить туда учителей — местное население было, по большому счету, неграмотным. Но вести занятия надо было по-французски. Галина с мужем жили уже в Обнинске и преподавали в одной школе: он — физику, она — химию. Выучили французский на мидовских курсах. Супругов выбрал представитель Алжира, и они поехали на два года в Африку.

Вообще она, как часто говорят, учитель от Бога. «Химия — непростой предмет, — считает Галина Михайловна, — влюбиться в нее сложно». А у нее всегда получалось влюбить в эту сложную науку своих учеников. И потом многие выбирали профессию химика, биолога или врача.

35 лет она проработала в 11-й школе учителем и завучем. 55 лет — общий стаж. В 90-е годы пришлось особенно тяжело. Зарплату, бывало, не платили по три месяца. Выручил соросовский грант. Сейчас про эти гранты говорят с оттенком негатива, но тогда в Обнинске многие люди смогли благодаря им свести концы с концами и не изменить ни своему призванию, ни своим устоям. С Галиной Михайловной же получилось так: грант давали тем учителям, которых выберут ученики. За нее проголосовали. И эти деньги стали немалым подспорьем для учителя в те нищенские годы.

До сих пор бывшие ученики приезжают, чтобы встретиться с ней. «У меня большой круг общения, — с удовольствием говорит Есакова. — Вот только глаза подводить немного стали. Но зато больше времени могу правнуку уделить».

…Вот такие люди живут рядом с нами. Оккупация, голод, холод, бедность, слом систем, невероятный по напряженности труд — они через все проходят с высоко поднятой головой. И с улыбкой.