Химия и жизнь

Автор: 01 октября 2020 2425
Химия и жизнь

В середине июля этого года в стране разразился большой «химический» скандал. Родители выпускников потребовали отменить результаты ЕГЭ по химии.

Петиции в интернете набирали все больше и больше подписей: «Ученики готовились весь год к обычным заданиям, а дали в 3-4 раза сложнее. Формулировки заданий новые. На экзамене ученики рыдали, кого-то забрали медицинские работники! Теперь вместо 100 баллов дети получат 40!». Но Рособрнадзор держался своей линии — все было по правилам. Страсти накалялись.

Никаких чудес

А вот Обнинск выпал из этой истории. В общий день, в первую волну, у нас не смогли провести экзамен по химии. Не хватило места — из-за пандемии пришлось рассаживать выпускников реже. И город с интересом ждал резервного дня сдачи: какие оценки получат обнинские школьники?

Результат превзошел все ожидания. 13 стобалльников по химии! Причем пятеро — из одного класса ФТШ. Из класса Натальи Степановны Павловой.

Что и говорить, Павлова в обнинской педагогике — Имя. На Павлову идут учиться. К ней стараются попасть. Но вот чтоб 5 стобалльников сразу, да чтоб 95 средний балл по ЕГЭ, да в такой трудный год… Мистика какая-то.
Может, дело в том, что по калькам первой волны ребята просто набили руку, нарешались?

Наталья Павлова:
«Задачи всегда разные для первой и второй волны. В этот раз в первой были на атомистику. Обычно их в школе не решают, хотя они есть в сборниках, и мы их прорабатывали. Думали, что и во второй волне будет атомистика, готовились к ней. А был электролиз... Но все равно справились неплохо.
Хотя дело, конечно, не в разделах химии. Ведь на что жаловались родители? На непривычные формулировки. А это вопрос системы обучения, и он проводит водораздел: либо школьник изучает предмет и его суть, и тогда формулировки отходят на второй план, либо его натаскивают на схемы. И тогда трудно говорить о глубоких знаниях.
У нас в ФТШ есть система обучения детей химии. А потому и в прошлом году в ФТШ было пять стобалльников, и в этом. Мы всегда берем на олимпиадах и город, и область. В этом году у меня на областной олимпиаде один победитель и четыре призера. И вообще только два человека не из нашей школы попали в призеры. Остальные — все наши дети.» 

Династия

Наташа закончила белоусовскую школу. В ней преподавали и мама, учительница начальных классов, и бабушка — учительница русского языка и литературы, и дедушка — историк.
Семья была непростой. Дедушка в свое время водил знакомство с наркомом просвещения Луначарским, вместе с бабушкой они принимали от Макаренко детскую колонию на Украине, сейчас там музей. А потом чету педагогов привлекли идеи Шацкого, и они поехали к нему в наши места, в «Бодрую жизнь». Но проработали вместе с ним недолго, разошлись из-за разных взглядов на воспитание школьников.

Делать нечего, решили заняться обучением детей где-нибудь по соседству. И выбрали Белоусово. Так что школа там получилась совсем не заштатной. И, наверное, могла бы греметь не хуже «Бодрой жизни», но в 37-м на деда соседи написали донос. Его репрессировали «за шпионаж» и расстреляли. В Наташиной семье об этом говорить не любили. Слишком больно.

Наталья Павлова:
«У нас в Белоусово была очень сильная школа. Русский язык вел учитель, который потом стал профессором Московского пединститута имени Ленина. Физику преподавал педагог, который потом уехал в Дубну, стал доктором наук и профессором. Математике нас учила Галина Ивановна Войнова, знаменитый наш гимназический учитель. Так что я все вступительные экзамены в Ленинку сдала на отлично без всяких репетиторов. И меня потом еще спрашивали, из какой я спецшколы.

Надоели праздники

Учительский стаж Натальи Степановны — 43 года! В 1977 году после окончания института она с 9-месячным сыном на руках вернулась в Белоусово. Ей, конечно, предлагали и куда более престижные места для работы — например, в 710-й столичной школе при Академии наук СССР, но все уперлось в московскую прописку. Точнее, в ее отсутствие.
Стала искать учительскую ставку в Обнинске. И — не получилось! Все места в городе были заняты! В конце 70-х в Обнинске еще не знали, что это такое — кадровый голод в образовании. Пришлось устроиться пионервожатой в 10-ю школу.

Наталья Павлова:
«Я с удовольствием занималась этой работой, особенно поначалу. Тем более, что в соседней школе мне дали несколько часов химии. Потом даже была замдиректора школы по воспитательной работе в гимназии. Но в какой-то момент поняла: хватит. Надоели праздники. Именно я их должна была готовить и проводить. А когда вся жизнь праздник, это утомительно. Я все-таки больше предметник…

Я часто сравниваю тогдашнюю школу и сегодняшнюю. Прежде в любой школе было несколько учительских поколений, как слои в пироге. Молодежь — те, кто сразу после института, потом средний слой и мастодонты. И постепенно эти поколения менялись. Когда я только пришла в школу, у меня разница в возрасте с моими первыми выпускниками была пять лет. Мы были одно поколение, мы слушали одну музыку, смотрели одни фильмы, говорили на одном языке — нам было легко понимать друг друга. А сейчас я для них бабушка. Да, они меня уважают, даже помогают осваивать гаджеты, но у нас разрыв поколений.

Сегодня самая большая проблема образования — в педагогике не хватает молодой крови. В школу вроде приходит много выпускников вузов, но особо они не задерживаются. Наверное, главная причина материальная. Платят недостаточно. Хотя учителям и в Советском Союзе тоже платили немного. Просто в те времена все люди интеллигентных специальностей зарабатывали примерно одинаково, и возможностей, как сейчас, кому-то сколотить себе состояние просто не было. Сейчас этот искус всегда есть у молодых.

Что до меня, я не хочу быть очень богатым человеком. Да и никогда не хотела. Мой круг — это как раз не богатые люди. Это в основном инженеры, учителя, люди творческих профессий. И он меня устраивает, я его не хочу менять. Мне вообще кажется, что богатым людям очень тяжело. Они не свободны, им приходится постоянно сдерживать себя, чтоб не перейти моральные запреты. И, наверное, их всегда терзают подозрения: у меня друзья настоящие или нет, эти люди со мной, потому что я им интересен, или им интересны мои деньги и моя должность?»

Квартирный вопрос

Наталья Степановна никогда не ставила материальное благополучие во главу угла. Даже самый основной вопрос — квартирный, который традиционно портил советских людей, ее как-то не волновал. Поначалу с маленьким ребенком жила у родителей. Потом дали комнату в коммунальной квартире на Мирном. Кругом лес, красота, но контингент проживающих был, мягко скажем, не кандидаты с профессорами. Она этого не замечала. Некогда было — либо на занятиях, либо над тетрадками. А потом дом тот снесли. И семья переехала в хрущевку на Ляшенко.
Точно так же, без особого шика, жила и физико-техническая школа. В свое время она задумывалась как кузница абитуриентов для обнинского вуза. Поначалу размещалась в детском садике. Его город отдал ИАТЭ под ФТШ. Но спокойствие не было долгим. Школа была муниципальной, а вуз — федеральным. Возникли проблемы с собственностью. И школу из здания попросили.
Было это в 2006 году. Бросать ФТШ на произвол судьбы в Обнинске не стали. Ей нашлось место в здании школы № 10. Здание огромное, на 1 200 детей — кабинетов хватило всем. Но сказать, что решение оказалось бесконфликтным, нельзя. Часть местных учеников встретила гостей враждебно — «ботаников» стали задирать. А дальше — пуще. В 2010 году «коня и трепетную лань» вообще решили запрячь в одну упряжку. Две школы объединили в одну. Понятно, что одна школьная администрация обходится дешевле, чем две. Но сделали так не только в целях экономии. Хотели подтянуть общие классы до уровня лицейских. Не получилось. В конце концов опрос родителей показал, что нужно возвращаться обратно. Два года эксперимента обернулись фиаско.
С тех пор ФТШ занимает свое отдельное крыло в школе. Но скоро ее ждет большой переезд — в новую 18-ю школу. В Заовражье уже достраивают новое здание. Его, как и 17-ю школу, укомплектуют самым современным оборудованием, по самым новейшим стандартам. Половина здания отойдет ФТШ. Во второй, как и сейчас, будут общеобразовательные классы. Микрорайон густонаселенный, и там остро необходимо учебное заведение.

Наталья Павлова:
«Когда человек начинает любить предмет? Когда он в нем разбирается, когда у него получается решать задачи. А для этого нужны время и труд. У нас на химию отводится пять часов в неделю. В обычной школе — два-три. Плюс домашние задания. Тут никуда не денешься. Точные предметы — химия, математика — требуют наработки. Тогда у ребенка какие-то вещи уходят в дальнюю память, и он уже не должен о них думать. Такого можно добиться только многократным повторением. И без домашней работы это невозможно. Да, ребенок понял материал на уроке. Но он отправился домой, прошло время, и все забыто. Получается, у него не нарабатывается навык. Домашняя же работа дает возможность освоить материал. Наши дети много работают дома, и им это нравится.

Сейчас в школах вводятся новые стандарты. В центр внимания помещается проектная деятельность. Но такой подход требует от школ очень хорошего педагогического продукта. Чтобы заниматься проектными технологиями с пользой, а не для галочки, нужно сначала обучить им учителей. Пока этого нет. В результате очень часто проекты приходится выполнять родителям, дети, особенно в начальной школе, не владеют этими методиками. А время из обычного, традиционного образования забирается.»

Репетиторы для пропасти

Обнинцы старшего поколения еще помнят, как поступали в вузы «только по учебникам». Потом школьникам старших классов стали нанимать репетиторов по профильным вузовским предметам. Теперь не редкость репетиторы уже и в начальной школе. Мало того, родители сидят с ребятишками и вместе штудируют учебники. Что вообще происходит с нашим образованием? Дети поглупели? В школе разучились учить? И ведь это картина, общая для страны.

Наталья Павлова:
«Традиционная начальная школа, наверное, была скучной. Но дети умели читать — в смысле они понимали текст. Их учили выразительно читать, ставить к тексту вопросы, много занимались устным счетом. Сейчас показатели другие. Чтение — на скорость. Короткая запись задач, никаких вопросов. И когда они приходят ко мне, первая задача — научить детей понимать текст. К сожалению, мы с этим сталкиваемся — слабое понимание прочитанного. Может, потому что мы берем много методик с Запада.

Например, меня очень смущает одна западная методика «перевернутого класса». Смысл в том, что ребенок дома по интернету изучает новый материал, а потом приходит в класс, и учитель разбирает его ошибки. Наверное, в выпускном классе такое может сработать. А если это младший школьник? Конечно, нет. Значит, его должны дома обучить родители. А если нет родителей, которые в состоянии объяснить? Значит, у этого ребенка «не случится» нормальное образование.

В старших же классах дети тяжелей учатся, чем мы учились. Почему? Программа перегружена. Я в сельской школе, без репетитора, почитав учебник Хомченко, спокойно сдавала экзамены на отлично в лучший столичный вуз. Потом вузы стали постепенно задирать планку, растягивать пропасть между школьными и вузовскими требованиями. Понадобились репетиторы. ЕГЭ этот разрыв сократил. Но привычка к репетиторам осталась. Вместо того, чтобы ребенок поработал сам, подумал, его начинают оберегать от умственного напряжения, хватаются за репетиторов.

Говорят, что сейчас дети стали другими. Мол, мышление у них новое. Договариваются до того, что человечество деградирует. Нет! Физиология так быстро не меняется. Я работаю достаточно давно и не чувствую отличия тех детей, которых я сейчас учу, по сравнению с теми, кого выпускала 30 лет назад.» 

Дистанция в дистант

Этот год для всего образования непростой. Пандемия коронавируса разделила весной учителей и учеников. Началась крупномасштабная дистанционная эра. Конечно, онлайн-уроки были и раньше. В той же ФТШ дети понемногу «уходили в отрыв» и в прежние годы. Выступит ребенок хорошо на олимпиаде — ему сразу предложение от какого-нибудь московского лицея. Ребенок переходит или на домашнее, или на дистанционное обучение. И много приобретает — знания, время для профильных занятий. Но теряет еще больше — в общении, дружбе, любви. Это же целая жизнь!

Наталья Павлова:
«Когда вся эта пандемия началась, это же ужасно было. Да, запустили образовательные системы. Но учитель не видел детей. Потеря контакта с ними обернулась для многих тяжелым разочарованием.

Мне, конечно, было проще. Мы в ФТШ строим программу так, чтобы изучение закончить в первые три четверти. Дальше только отработка. И к обычным онлайн-урокам мы добавляли постоянное общение в WhatsApp, Facebook. Работали в режиме вопрос-ответ. Конечно, это суррогат. Но дети оказались молодцами, выдержали этот жизненный экзамен.

Знаете, я горжусь всеми моими детьми. Не только блистательными отличниками, которые легко хватают звезды с неба. Был у меня один случай. На подготовительные курсы пришла девочка. И сразу стало понятно: ну не дано ей — ни в химии, ни в физике, ни в математике. И я сказала маме — не тратьте время, не ходите сюда. Она не согласилась. Прошло три месяца, и я с удивлением признала — может, что и получится. А к марту уверила маму — девочка поступит в ФТШ. И она поступила. Училась тяжело. То, что другим давалось с лету, она брала неимоверным трудом. Но она поступила в МГУ, на химфак — в том году на этот факультет сдали 14 человек из моего класса. И успешно закончила его. Представляю, чего ей это стоило…

Химии можно научить любого, а характеру и тому, что заложено семьей, — нет, этому не научишь. Так что если кто не знает, самое главное в успехе педагога — сам ребенок.»

Фото Евгения Исакова, студия «Автограф»

© 2018 Портал НГ-РЕГИОН Все права защищены