Пролог

Эта история появилась в нашей газете случайно. На улице Аксенова мы увидели, как хрупкую молодую женщину успокаивают прохожие. Та стояла обессиленная, глядя на то, как высокий мужчина убегает от нее прочь, держа за руку светловолосую девочку. Не вмешаться было нельзя: я подошла, чтобы узнать, нужна ли помощь. Рассказала, что работаю в газете. В потухших глазах маленькой женщины засветилась надежда. Марина попросила рассказать ее историю, ведь больше помощи ждать неоткуда — во все официальные кабинеты она стучалась уже не единожды…

Стерпится-слюбится

В жизни Марины Кучук было все: хорошая работа, собственная квартира, размеренная жизнь в Саратове. Не было лишь любви. Но и тут наконец все сложилось: она познакомилась с мужчиной сильно старше нее. Поженились. Оставив прежнюю жизнь в Саратове, Марина переехала к мужу в Обнинск. Продала свою квартиру в родном городе, все вырученные деньги вложили в жилье в новом районе наукограда. Позже на свет появилась малышка Кира. Казалось бы, вот оно, то самое счастье.

Но, по словам Марины, после рождения дочери, супруг к ней переменился. Потупив взгляд, она рассказывает о пережитом: постоянные оскорбления, унижения — вот что последние годы составляло ее семейное «счастье»: «Я свыклась с тем, что меня обзывают, на меня кричат, в ответ молчала. Да и куда мне. Он больше меня в два раза. Я бы терпела и дальше, но когда муж обвинил меня в воровстве, поняла — все, больше не могу». В ноябре прошлого года она собрала вещи, взяла ребенка в охапку и уехала к родителям в родной Саратов, чтобы побыть с мужем порознь и подумать о том, как жить дальше.

Разные права

Спустя несколько дней, по словам Марины, мужчина возник на пороге дома ее родителей, чтобы увидеть ребенка. Лишать дочь общения с отцом она не собиралась. Поэтому тот периодически навещал малышку Киру. Но улучшения отношений с мужем так и не произошло, и она решила для себя — развожусь. Подала заявление. Заметим, что суд вынес определение: на время бракоразводного процесса дочь должна проживать с матерью.

23 февраля отец ребенка в очередной раз приехал в Саратов. И тут случилось то, чего Марина боялась больше всего: «Как обычно, мы договорились встретиться в детском развлекательном центре. Он ждал нас у подъезда. Я шла чуть поодаль — дала ему возможность пообщаться с дочерью. Муж вместе с ребенком свернул за угол… и они пропали. Я бросилась их искать, но никого уже не было», — рассказывает Кучук о событиях того «черного» дня, меняясь в лице. Она кинулась в полицию Саратова: там ей сообщили, что камеры зафиксировали его машину, когда тот уже покинул город.

Всю ночь молодая мать не сомкнула глаз. «А под утро муж прислал фотографию у стелы, где было написано «Добро пожаловать в Беларусь». Он попросту забрал дочь и вывез ребенка из страны», — бесцветным голосом говорит Марина. Потом они вернулись, но уже не к ней, а в Обнинск. Женщина рванулась в наукоград, но муж не открыл ей дверь их общего дома. Заперта она была на другой замок. Впрочем, не о потере жилья и имущества тоскует Марина. Изнутри ее съедает потеря дочери.

Обивая пороги

Марина обратилась в отделение судебных приставов, но и там помочь ей не смогли — на личной встрече матери объяснили, что в решении суда «нет императива» забрать у отца ребенка. Вот чудеса: исполнительный лист есть, пометка «подлежит немедленному исполнению» тоже есть, а действий — нет.

А тем временем ребенок остается с мужчиной. Девочка уже не считает маму своей. Об этом говорят видео- и аудиосообщения, которые мужчина отправляет бывшей супруге: «Я не хочу с тобой разговаривать», — реплика, которую четырехлетняя Кира повторяет из раза в раз, словно под диктовку. Но Марина не сдается и пытается хоть как-то увидеть дочь. Приходила в детский сад, где занимается малышка, но и там матери не дают возможности поговорить с ребенком. Мы связались с сотрудниками сада, чтобы узнать, почему Кучук не может увидеть Киру: «Не могу судить родителей, но ребенок страдает. Девочка запугана и плаксива. Прежде такого не было», — рассказывает методист, но не отвечает на наш вопрос.

А что же прокуратура, полиция? И туда Марина ходила, заявления писала. Полиция перенаправила материалы судебным приставам. Как говорится, ослик бегает по кругу.

Назову себя Андреем

◄ Муж Марины решил спрятаться
     за псевдонимом, а после начал
     угрожать корреспонденту
     и нецензурно его оскорблять

Мы поговорили и с отцом ребенка. Он не захотел называть своего имени в статье, предложил псевдоним Андрей. Наверное, побоялся — и мы исполнили его просьбу, хотя уважения она не вызвала. Мы задали ему вопрос: «Почему вы не даете ребенку видеться с матерью — может, она обижала девочку, была груба, неприемлемо себя вела, что-то еще?» «Моя дочь не хочет ее видеть, и все», — отрезал он. «Но есть же закон, есть судебное определение, — продолжали настаивать мы. —

Почему вы его не исполняете?» «Потому что моя дочь не дает мне его исполнять», — поразил ответом мужчина вполне себе зрелых лет. А еще он пригрозил судом и предложил впредь разговаривать только с его адвокатами (которых у него, по его словам, много). Правда, сам тут же пошел от противного — до ночи писал и названивал корреспонденту, угрожал, нецензурно оскорблял.

А еще «Андрей» особо напирал на психологическую экспертизу.

К слову, о психологической экспертизе…

Результаты психологической экспертизы, которая была сделана мужчиной, говорит о том, что ребенок не хочет жить с матерью, видеть ее, и сильно любит отца. Но вот что интересно: заключение это сделано не в назначенной судом организации, а в другом месте. А вот в специализированную организацию, которой суд поручил провести судебную экспертизу, муж Марины, в отличие от нее, не явился. Та же прошла обследование на прошлой неделе и теперь ждет решения. Ребенка она по-прежнему не видит…

Три поломанные жизни

Семьи распадаются, и это не ново. Страшно, когда предметом манипуляций между бывшими супругами становится ребенок, тем более маленький: «Дети в таком возрасте очень подвержены внушению. До 5-6-ти лет ребенок воспринимает все, что происходит вокруг него, как данность. И если девочке внушать, что мама плохая, то через небольшое время она будет считать это истиной. А это чревато синдромом отчужденного родителя. Я рекомендую отцу обратиться к психологу и сесть за стол переговоров. К сожалению, незрелое поведение взрослых людей, которые манипулируют детьми при разводе, ломает им жизнь. Последствия таких детских травм иногда могут быть очень серьезными. Вплоть до нарушений психики», — говорит судебный и детский психолог с большим практическим опытом Ирина Макаренко.

Принимая решение о разводе, мы всего лишь меняем одну из ролей в своей жизни, но остаемся родителями для наших детей. И не следует помещать их меж молотом и наковальней.