Новая среда. Обнинск — город с глубокими джазовыми традициями. В нашем городе благодаря президенту джаз-клуба Давиду Гонюху выступили все известные российские джазмены и много иностранных музыкантов, в том числе из Австралии и США. Чем собираетесь удивить и покорить обнинскую публику?
Востоков. Я был знаком с Давидом Абрамовичем, правда, только по телефону. За несколько месяцев до смерти он позвонил мне и пригласил выступить у вас. Но по понятным причинам концерт тогда не состоялся. Мне сложно сказать, чем мы сможем удивить искушенную обнинскую публику, тем более, что у вас выступали великие музыканты. Наша программа основана на традиционном оркестровом джазе. Я знаю, что в Обнинске в этом году с большим успехом прошел концерт братиславского биг-бэнда. Мы исполняем музыку примерно в таком же жанре, только чуть более позднего периода — конца 30-х годов. Еще сыграем мелодии американского кинематографа того же времени.
Новая среда. О вас говорят, что вы стремитесь к аутентичному звучанию, и даже инструменты вашего оркестра соответствуют той эпохе. Это правда?
Востоков. Мы используем только такие старые инструменты, которые важны для этой музыки и влияют на ее звучание. Например, ударную установку 30-х годов, которую купили на аукционе e-bay, перкуссионные инструменты. Без них невозможно сыграть так, как играли тогда. Например, в нашем репертуаре есть «железнодорожные» пьесы — и в них звучит аутентичный инструмент, имитирующий паровозный гудок. Еще у нас есть подлинная старинная электрогитара, потому что современные звучат иначе. А тромбонистам вовсе не обязательно использовать старые тромбоны, это ни к чему.
Новая среда. А мембраны вашей ударной установки неужели кожаные, а не пластиковые?
Востоков. Нет, пластиковые. Есть фирма, которая делает пластик, звучащий как старинная кожа. Современные технологии позволяют.
Новая среда. Ваш оркестр называется «Большой джазовый», а музыкантов не так много — 17 человек. Не очень соотносится название с количеством.
Востоков. Чтобы исполнять джаз 30-х годов, больше и не нужно. Но когда мы играем музыку 20-х годов, что иногда делаем, то вводим скрипичную группу, а когда играем прогрессивный джаз, то на сцене появляется валторна, арфа. В нашем оркестре, когда необходимо, может быть и больше исполнителей. Смысл названия не только в указании на количество музыкантов. Словом «большой» мы хотим подчеркнуть то, что играем классический, великий, «большой» джаз.
Новая среда. Вы трубач. Сами играете на концертах?
Востоков. Да, немного. Но в первую очередь, я дирижирую оркестром и стараюсь себя, как исполнителя, не выпячивать, везде не поспеешь. Наш оркестр состоит из больших талантов, известных московских музыкантов. Кто-то из них учился и жил в США, играл там в оркестрах. И я не главный солист среди них.
Новая среда. Ваш частный оркестр не получает никакого бюджетного финансирования. Получается ли сводить концы с концами? Ведь джаз — это все-таки не та музыка, чтобы народ валом валил на концерты.
Востоков. Мы с самого первого дня на самоокупаемости. У оркестра много работы, помимо концертной. Например, мы сопровождаем выступления танцоров. Я люблю говорить, что наши музыканты в какой-то мере являются спонсорами оркестра. В том смысле, что они хотят играть в нем при любых обстоятельствах. Это не значит, что они работают бесплатно. Но вкладываются душой. У нас нет случайных людей в коллективе.
Новая среда. Сколько концертов даете в месяц, где выступаете?
Востоков. Обычно пять концертов в месяц. Этого вполне достаточно. К тому же музыканты участвуют и в других составах, у кого-то из них есть даже свои коллективы. Это норма для мастеров. А выступали мы, помимо Москвы, в Смоленске, Петербурге, в Крыму, в городах Сибири, Урала, Поволжья. На прошлой неделе играли в Ярославле. Скажу, что в провинции мы, как правило, собираем полные залы. В Москве у людей большой выбор, есть джазовые клубы. А за пределами окружной дороги любители джаза редко имеют возможность вживую послушать биг-бэнд. Поэтому на нас идут.
