Теперь жизнь — такая

Прежде на страницах нашей газеты я не раз писала об историях бойцов СВО и их семей. Каждую я пропускала через себя, болела за героев и их близких, принимая, что мир этот — черно-белый. И другим не будет. Но в полной мере не понимала, что значит ждать.

Все изменилось в январе этого года, когда мой муж принял решение добровольно отправиться в зону спецоперации. Обдумывал он его долго, но тайно — не советовался. Видимо, знал, какой будет реакция. Но агония отступила почти сразу, ей на смену пришло принятие. Владимир сказал: «Я не могу позволить себе быть слабым. Там много моих парней. Завтра подписываю контракт». А я не могла позволить себе ныть. И думать в такой ситуации о себе. Потому что надо было — о нем.

Неделя сборов: «нателки», «флиски», кевлар, «разгруз» — все эти слова казались мне иностранными. Они никак не вписывались в прежнюю парадигму жизни. Той, которая была вчера, но которой не стало уже сегодня. Теперь жизнь — такая. И ты не поймешь этого, пока не окажешься, что называется, в вареве.

Муж уехал в часть, а оттуда — на подготовку в ЛНР. Спустя две недели звонок: «Мария Владимировна, отчитайтесь по форме, как обстоят дела дома?» Я расплакалась, ведь все, о чем я просила Бога это время, — услышать его голос. Тогда он отправлялся на «ноль» в Херсонской области — так на военном жаргоне называют передовую.

Бойцы перед отправкой «за ленточку»

«Маме не говори»

Частые боевые задания — а как по-другому может быть на войне? В коротких перерывах между ними выходил на связь: рассказывал о боевых товарищах, военном быте, новом четвероногом друге. Накануне 8 марта — вновь в пекло: «Постараюсь вернуться поскорее», — сказал он. А на следующий день — звонок: «Я ранен, перевезут в Москву, в Бурденко. Не говори, пожалуйста, маме».

«Не смотри»

К слову, о Бурденко я тоже писала не раз. Знала об ужасе больничных стен, где жены и матери ждут вердикта врача после операции: жив ли? Как оказалось, ужасов там и правда хватает: искалеченные бойцы — кто-то потерял руку, ногу, прежнее лицо: «Старайся не смотреть на ребят, — попросил муж, ведя меня в палату. — Ты можешь напугаться». Но испугаться их невозможно. Парни — просто удивительные. И ничего, кроме преклонения перед ними, не чувствуешь. Они очень сильные. Когда встречаешься с бойцом, который, стоя на костылях, потягивает сигарету на крыльце госпиталя, читаешь в его глазах немую просьбу: «Не жалейте меня».

А самое удивительное — что даже с ампутированными ногами бойцы хотят вернуться обратно, чтобы добить врага.

В одном полку

Впереди у Вовы несколько месяцев реабилитации в госпитале, операции, врачебная комиссия, а потом — вновь «за ленточку». Там много работы. И второго не дано.

Мне повезло. Я люблю человека. Люблю настоящего мужчину. Люблю героя. Моего героя.

И пишу я об этом не для того, чтобы дать волю чувствам. Хочу попросить о помощи. Парням очень нужен квадроцикл: раненые, они под огнем противника преодолевают долгую «дорогу смерти» — так называется неприкрытый участок, который постоянно подвергается атакам беспилотников ВСУ. Как рассказал муж, преодолеть ее и остаться в живых — большое чудо. Квадроцикл поможет спасти жизни наших защитников.

В сборе средств нам помогает обнинский офицер-доброволец, герой СВО Юрий Смолин. Его репутация — гарантия, что деньги пойдут по назначению. Отправить перевод можно на указанный счет с пометкой «на квадроцикл».

Реквизиты счета:
Номер карты в Сбербанке:
4276 2200 1584 1433
Получатель: Наталья Юрьевна
(это жена Юрия Смолина).