Пока на всех уровнях обсуждают «сиротские» законы, в обнинской КБ №8 лежат две малышки — одну «забраковала» собственная мама, а для другой мать представляла опасность для жизни.

Недавно женщина в Обнинске родила близняшек. Один ребенок здоров, второй — болен. От больного мать отказалась. Причем, судя по всему, решение она приняла еще на стадии беременности, когда ее предупредили, что один из детей имеет гидроцефалию. Здоровый ребенок вместе с мамой лежал в одной палате, а второй, «забракованный» родителями, в соседней. Женщины, которым пришлось стать свидетелями этих событий, рассказывают, что она ни разу не подошла к своему второму ребенку. Вычеркнула из жизни — и все, пусть им другие занимаются, ну, если кто захочет. Написала заявление об отказе. Этого, мол, что получше, возьму домой, а вот того, что похуже, оставлю. Медики, к которым мы обратились за комментариями, говорят, что, мол, делать это — ее право. Что делать, если у человека нет сердца? Причем гидроцефалию — заболевание девочки — можно лечить. Для этого нужно сделать операцию в Москве. И эту операцию сделают.

К слову, родственников девочки поспешили обрадовать, что случай не безнадежный. Но оказались безнадежны попытки исправить ситуацию. Папа ребенка потребовал не беспокоить мать. Мол, бумагу вам написали с отказом? Что вы еще хотите? И действительно. От ребенка официально отказались. Кому оставили? Обществу. А оно у нас очень спокойно относится к таким ситуациям. На мать никто пальцем не покажет — закон у нас защищает частную жизнь человека. А представим себе другую ситуацию. Если бы соседи этой матери, коллеги по работе ее мужа, знакомые бабушки знали, что произошло, да хотя бы фамилию слышали? Если было бы сейчас четкое людское мнение, что нельзя ни при каких обстоятельствах детей бросать? Может, и о девочке новорожденной заботились бы тогда не посторонние люди, а те, кто «организовал» ее появление на свет.

Рядом с «забракованной» родителями крохой лежит еще одна. Ее мама не бросила, девочку изъяли из семьи, чтобы мамочка ребенка насмерть не уморила. Этот «самый близкий человек» — чуть ли не официальная обнинская «поставщица» детей в детские дома. У нее их семеро. В отношении шестерых даму лишили родительских прав. Сейчас последнюю девочку поместят в дом малютки и будут ждать доброго человека, который заменит ребенку мать. И какова реакция общества? Много лет подряд в городе живет женщина, у которой постоянно забирают детей «за ненадобностью». Уже семерых! Она рожает, а воспитывает их уже государство. И что? Ее портреты висят на автобусных остановках со словом «позор»? Конечно, нет! Ее фамилия — приватная информация!

Не так давно девочку, больную ихтиозом, мать оставила умирать в больнице. Ребенок был с рождения обречен. Медсестры в отделении плакали, когда за ней ухаживали. Совсем крошечка была лишена даже возможности умереть на руках у матери. И кто же ее этой возможности лишил? Бросившую ребенка женщину дружно оправдывали на всех уровнях: «Все равно бы ребенок умер». Но если так рассуждать, может быть, тогда вообще больницы закрыть, а открыть на их месте расстрельные дома?

А чего стоит история, когда инфицированная СПИДом женщина полностью асоциального поведения родила троих детей с интервалом в несколько лет? И — всех­-всех! — оставила в роддоме! Двум первым повезло, их усыновила молодая женщина. А вот третьего ее ребенка уже в семью взять было нельзя — девочка по состоянию здоровья не подлежала усыновлению. Потому что ее мамаша, когда была беременна, не встала на учет и не принимала те препараты, которые могли бы как­-то «вытащить» здоровье ее дочки. К ответственности эту женщину не привлекли — хотя прокуратура случаем заинтересовалась. И где гарантии, что не появится следующий ребенок, обреченный на жизнь в интернате для инвалидов?

Включите любой канал — и обязательно увидите, как тот или иной политический деятель той или иной представленной в Госдуме партии рассуждает, как сделать так, чтобы в нашей стране не осталось детей­-сирот. Такое внимание к одной из самых страшных наших проблем — социальному сиротству — сфокусировал закон Димы Яковлева. Теперь американские граждане не смогут усыновлять наших сирот. Но сможет ли наше общество предоставить им надежную защиту — при условии тотальной толерантности к тем родителям, которые бросают детей?

Да, на государственном уровне активно обсуждается вопрос: как простимулировать граждан, чтобы те захотели взять в свою семью ненужного собственным родителям ребенка? Например, предлагают выплачивать ежемесячно усыновителям сумму, адекватную стоимости содержания ребенка в детдоме. Тогда, говорят законотворцы, всех сирот разберут благополучные семьи, и дети будут расти в довольстве, комфорте и любви. В том числе и те ребятишки, которые требуют особого ухода в связи с состоянием их здоровья. Но есть ли решение вопроса — как остановить сам процесс появления социального сиротства?

Геннадий Артемьев, председатель контрольно­-счетной палаты города Обнинска:

«В свое время я работал директором детского дома, и хочу сказать, что даже самый замечательный детский дом не заменит ребенку семью. Но у нас основные проблемы касаются не устройства в семьи здоровых детей, а именно детей­-инвалидов. Взять такого ребенка в семью — большой риск и ответственность. Здесь человек много вкладывает, а отдача бывает совсем небольшой. На такой поступок может быть готов только сильный духом человек. У нас же сейчас ярко выраженное потребительское общество. Главное для людей, чтобы их ничего не тревожило. Больного ребенка собственная мать воспринимает как обузу. Я думаю, пока не будет сформировано общественное мнение, от детей с отклонениями в здоровье будут отказываться. Но есть страны, где детей не бросают. Это не в их менталитете. И стариков там тоже не бросают. А если бы кто-­то так поступил, его бы там и за человека держать не стали».

Светлана Дробышева, руководитель реабилитационного фонда:

«Как правило, оставляют в роддоме детей с отклонениями в здоровье. Матери, у которой рождается такой ребенок, требуется квалифицированная помощь специалиста. У нее в этот момент жизнь рушится. Она находится в страшной стрессовой ситуации. И реабилитация нужна не только ей, но и ее ближайшему окружению. Я считаю, если бы мать ребенка-­инвалида знала, что она не останется без поддержки государства: ребенок в положенное время пойдет в садик, потом в школу, получив образование, сможет устроиться на работу, — то не стала бы оставлять своего малыша. А у нас до последних лет 70% мужчин уходили из семей, если рождался больной ребенок. Мать остается с пенсией по инвалидности ребенка. И это не тридцать тысяч. Детского сада для детей-­инвалидов в городе нет, из школ один интернат «Надежда». Вынянчат больного ребенка, вырастят, даже высшее образование дадут. А на работу инвалида-колясочника не берут. Я никогда не смогу осудить женщину, которая в такой ситуации отказалась от ребенка. А тем мамам, которые от таких детей не отказываются, нужно медали давать, как героям Отечества».

Вера Иринина, усыновительница: «Вряд ли деньгами можно решить вопрос с социальным сиротством. Ребенок или нужен, или нет. За деньги любовь человека не купишь. А если ребенка будут усыновлять за какую­-то большую сумму, получится, что это не его любят, а финансовое благополучие. Думаю, нужно писать про тех, кто бросает своих детей. Чтобы было стыдно и им самим, и их близким. Потому что что­-то не так сейчас у нас в обществе. Что-­то у нас неправильное с мозгами происходит… Ведь те, кого усыновляют, это не дети­-сироты, это брошенные дети! У них есть биологические мамы.

Сейчас говорят, что будут упрощать сбор документов для того, чтобы взять ребенка в семью. Не скажу, чтобы мне было сложно оформить необходимые документы. Но я знаю случаи, когда незамужняя женщина хотела взять ребенка, и ей отказали. Мне кажется, сейчас не особо принципиален вопрос, полная семья или нет. Главное, чтобы был человек, который хочет заботиться о ребенке».