Два мгновения ФЭИ

Автор: 26 мая 2016 1258
Два мгновения ФЭИ

70 лет назад, 31 мая 1946 года, в Обнинске создана одна из первых организаций атомного проекта СССР — Лаборатория «В». И знаковый юбилей в эти дни празднует не только Физико-энергетический институт, но и весь город Обнинск. Потому что он рос вокруг ФЭИ и благодаря ФЭИ, взрослел, обретал свое неповторимое лицо. Собственно, о сегодняшнем конгломерате города и его ведущего научного института — наш разговор с генеральным директором АО ГНЦ РФ — ФЭИ, доктором физико-математических наук Андреем Говердовским.

Внутри и вместе

Говердовский. Обнинск — та среда, в которую встроен ФЭИ, то окружение, в котором живут все сотрудники. Поэтому такому большому институту никогда нельзя забывать общие городские интересы. Надо поддерживать школу, спорт, ветеранов — вообще большие и малые начинания, рожденные в городе.

И дело тут не просто в финансовых потоках, которые проходят через ФЭИ. А они, скажу между делом, огромные — два городских бюджета. И значительная часть этих денег оседает в городе. Не только потому, что люди получают и тратят тут зарплату. У ФЭИ очень много партнеров в Обнинске — от малого и среднего бизнеса до крупных научных центров, которым мы даем заказы и работу.

Особенно много сотрудничаем с ИАТЭ, НИКИМТ. Сделан рывок в партнерстве с МРНЦ. И с НИФХИ — это родственная, дружественная организация, которой, кстати, руководит Олег Кононов, в недавнем прошлом заместитель гендиректора ФЭИ по науке и инновациям. Конечно, сближение стремительное.

У нас нет ни одной бумаги

Корр. В не столь далеком прошлом, около десятка лет назад, три крупнейших научных центра — ФЭИ, МРНЦ и НИФХИ — уже пытались наладить партнерство. Создали даже юридически оформленную структуру… Почему тогда не вышло?

Говердовский. Сложный вопрос. Может быть, формализм помешал? Сейчас у нас объединение с МРНЦ и НИФХИ абсолютно неформальное. У нас нет ни одной бумаги. Мы решили убрать бюрократию и заняться делом. Работаем с врачами напрямую — учимся их слушать, создавать такие средства, которые нужны для лечения больных. Медики фактически являются соавторами тех технологий, которые мы развиваем. Сотрудничество в стиле «люди с людьми», а не «бумага на бумагу» нам очень нравится: неформальная работа всегда более увлекательна, тем более, что она дает результат.

А когда есть результат, появляется хорошая база для формализации отношений. Вот когда мы вышли на клинические испытания по брахитерапии, без бумаг о сотрудничестве нам было невозможно их провести, и мы быстро подписали нужные документы.

А вскоре благодаря общим усилиям появится новый радиофармпрепарат для терапии онкологии печени на базе иттрия-90. Безумно дорогое средство, которое покупать за рубежом по этой причине просто невозможно, у нас будет стоить в 20-25 раз дешевле. Появится возможность помочь людям.

Корр. Создается впечатление, что ядерная медицина сегодня потихоньку вытесняет из ФЭИ другие направления.

Говердовский. Оно в корне неверно. Во-первых, ядерная медицина всегда была в ФЭИ очень сильна. Просто о ней мало кто знал, мало кто говорил. Давайте вспомним, что на нашем реакторе БР-10 в 70-е-80-е годы делали нейтронную терапию — то, чего сегодня нет нигде. Порядка тысячи человек получили медицинскую помощь! Полвека ФЭИ выпускает радиофармпрепараты и радиоизотопы. Просто сейчас институт разворачивается ближе к людям — это результат совместной работы с врачами. Вместе с тем не стоит преувеличивать: ядерная медицина занимает всего около десяти процентов нашего финансового портфеля.

А на основных направлениях сосредоточены совсем иные ресурсы — и финансовые, и кадровые, и технологические, и эти работы очень мощно рванули вперед в последнее время.

Мы делаем сердце будущего космического корабля

Корр. Назовете конкретные разработки?

Говердовский. Нет. Не надо забывать, что в ФЭИ примерно половина всех работ связана с обороноспособностью страны и идут под секретным грифом.

Но продолжу. В год 70-летия под нашим руководством был выведен на полную проектную мощность БН-800. После такого успеха у нас появились очень серьезные заказы по БРЕСТ, по БН-1200. Сейчас мы идем на Север, наши космические достижения решили применить для энергоснабжения северных районов.

Корр. Кстати о космосе. Говорят, ФЭИ занимается подготовкой полета на Марс?

Говердовский. Наш институт несет ответственность за определяющий узел. Мы делаем сердце будущего космического корабля — начинку его реактора. Это архисложная технологическая задача, ничего подобного прежде даже не формулировалось. И мы уже вышли на феноменальные параметры.

Скептикам придется подвинуться

Корр. Скептики говорят, что такие огромные атомные проекты, как БН-800 и БН-1200, — наследие советского строя. Сегодня же, по их мнению, надо делать упор не на мощности генерации, а на энергосберегающие технологии.

Говердовский. Мы работаем не только над генерацией энергии, но и над ее сбережением. Именно в недрах Росатома создано производство по высокотемпературной сверхпроводимости. Мы выходим на создание кабельных линий, которые будут сводить потери от нагрева проводов при передаче электричества к мизерным значениям. И через 20 лет весь мир будет использовать именно сверхпроводящие линии передач.

Но это не отменяет производства электроэнергии. И кто бы что ни говорил, сейчас весь мир переживает ренессанс атомной науки и атомной энергетики. Она самая чистая, тут даже спорить нечего. И ее будут развивать, но на новой технологической базе. Над этим работают десятки тысяч талантливых людей. И когда они решат поставленную задачу, а они ее решат — скептикам придется подвинуться.

Нам сегодня больше приходится искать не деньги, а людей.

Корр. В советские годы в ФЭИ (правда, с учетом бывшего огромного социального хозяйства) работало порядка 10 тысяч человек. Сейчас порядка трех. Больше не надо?

Говердовский. Надо! Мы создаем новую платформу под будущую атомную энергетику. Конечно, нам нужны молодые, образованные, мотивированные ребята. Людей не хватает. Для многих в сегодняшних кризисных условиях мои слова покажутся парадоксальными, но нам сегодня больше надо искать людей, чем денег.

Корр. А все вокруг жалуются, что, наоборот, не могут найти оплачиваемых заказов.

Говердовский. Как правило, это предприятия, выпускающие монопродукт. Например, не нужен уголь — шахта остановилась. Не нужна сталь — сталеплавильный комбинат встал. Не нужны валенки — фабрика валенок закрылась. А ФЭИ — многопрофильная организация. Одна нога увязает — переносим тяжесть на другую. У нас химия, физика, математика, IT, инженерия, конструкторы, у нас технология металла, технология по созданию особых изделий… Каждое отделение — а у нас их шесть — ориентировано на несколько задач. Есть хорошие научные и технологические школы. И это нам позволяет иметь работу всегда. Даже в условиях кризиса мы растем.

Всего два мгновения

Корр. Обнинску — 60, ФЭИ — на десять лет больше. Солидный уже возраст.

Говердовский. Это вам только кажется. В этом году исполняется 35 лет, как я работаю в ФЭИ. Половина всего пути института пройдена при мне. Но, если задуматься, то время, что я здесь провел, — просто мгновение. Значит, институту — два мгновения. У него все еще впереди.

Славная история — это, конечно, хорошо. Наличие музея Первой атомной — тоже здорово, чтобы показать, что делали 70 лет назад. Но самое главное, что делается сейчас. А еще важно, что мы все больше и больше разворачиваемся к людям, чтобы сделать их жизнь лучше — ставим акценты на здоровье, экологию, образование.

Корр. Что вы хотите пожелать в юбилей — городу, который вырос из ФЭИ, и коллективу, который вырос в ФЭИ?

Говердовский. Городу я хочу пожелать встретить свое столетие с потрясающими результатами. Пусть то, что есть сегодня, покажется скромным и даже неинтересным. А сотрудникам — жить, развиваться, любить своих детей, заботиться о стариках. Ну, и, конечно, здоровья. Чтоб не поправлять его, а беречь.

© 2018 Портал НГ-РЕГИОН Все права защищены