Виктор Пупко. Человек космоса

Автор: 15 января 2019 1747
Виктор Пупко. Начало 50-х Виктор Пупко. Начало 50-х

Однажды, дело было в 50-е годы, два молодых обнинских физика, Игорь Бондаренко (его именем названа площадь у ФЭИ) и Виктор Пупко, на велосипедах отправились в Черную Грязь. Просто так. По дороге остановились в поселке Угодский-Завод (теперь Жуков) и зашли в хозмаг. И там увидели необычный агрегат — портативную керосиновую электростанцию. Переглянулись — и вот она — «эврика!» Это как раз то, что нужно для полетов в космос. Дело оставалось за малым — заменить «керосинку» на ядерный реактор…

Самая громкая обнинская авария

Виктора Пупко, обладателя красного диплома Московского энергетического института, в 1950 году направили на работу в секретную лабораторию «В» под начало Александра Лейпунского. Тогда лаборатория была уже «беременна» атомной электростанцией, и молодой ученый получил от Александра Ильича задание исследовать возможность применения для будущей АЭС жидких металлов в качестве теплоносителя. «Но вскоре убедились, что проще воды ничего для АЭС нет», — вспоминал на склоне лет Виктор Яковлевич. Однако этот первый опыт для него не прошел даром — разработки Пупко пригодились для создания компактного реактора на промежуточных нейтронах для подводных лодок.

Весной 1954 года модель реактора подготовили к пуску. «Мы очень торопились получить результаты, — рассказывал Пупко. — Была уже глубокая ночь, но мы настолько увлеклись делом, что допустили разгон реактора. Нас десять человек было в зале во главе с Лейпунским. И вдруг — вспышка! Все опрометью бросились прочь, а Саша Малышев задержался, чтобы закрыть крышку реактора. Он получил смертельную дозу, 500 рентген, но выжил. Ему ампутировали правую кисть».

Остальные тоже облучились — по 50-100 рентген. Всех отвезли в знаменитую «шестерку» — секретную московскую больницу. Никто не погиб, хотя, конечно, доза отразилась на здоровье. В лаборатории «В» (ФЭИ) было несколько радиационных аварий, но та по своим последствиям оказалась самой тяжелой.

Виктор Пупко и Юрий Казанский в Доме ученых. Начало 80-х

«Марсианин»

А за три года до этого происшествия Виктор Пупко, сдружившись с Игорем Бондаренко, попал под обаяние его личности. Бондаренко «болел» космосом. И увлек фантастическими идеями своего приятеля. Однажды они поспорили друг с другом — можно ли сделать космическую ракету с ядерным двигателем? Заметим, что спор произошел еще за шесть лет до первого космического полета. И Пупко, и Бондаренко независимо друг от друга создали практически одинаковую схему ракеты с ядерной установкой на водороде. Свои идеи оформили, как полагается, в виде научного отчета «Баллистическая атомная ракета» — с расчетами, графиками и схемами.

Главному конструктору космической техники Сергею Королеву поначалу эта идея пришлась не по душе. «Когда он узнал, что ракета на водороде, зубами скрежетал», — вспоминал Пупко. Однако расчеты убедили Королева в том, что может получиться хорошая тяжелая ракета для запусков межпланетных кораблей. Он дал добро — и в лаборатории «В» появилось отделение (сектор) № 5 для разработок космических энергетических и двигательных установок. Всех, кто там работал, в институте в шутку называли «марсианами». А главным «марсианином», то есть начальником отделения, 30 лет был Виктор Пупко.

До создания ракеты с ядерным двигателем дело не дошло. В ФЭИ разработали реактор ИР-100 — основу ракетного двигателя. На Семипалатинском полигоне провели несколько его огневых испытаний, первое — в 1968 году. Однако «удовольствие» получалось слишком дорогим, и программу закрыли.

Зато Пупко удалось реализовать другой замысел — тот самый, который родился в угодско-заводском хозмаге. Керосиновый электрогенератор, продававшийся там, разработали в годы войны для партизан, чтобы те могли пользоваться в лесу рацией. Придумка была не сложной — на керосиновую печку крепились полупроводники, и разница температур между раскаленной трубой и наружным воздухом порождала в них электрический ток, достаточный для питания рации. Эта идея стала основой компактного реактора с прямым преобразованием ядерной энергии в электрическую. Удалось сделать установку под названием «Бук», электрической мощностью 2,5 кВт.

Зачем? А чтобы сделать спутник-шпион для низкой орбиты. Чем он ниже летит, тем лучше видит. Солнечные батареи-«крылья» тормозят полет — он получается недолгим. А спутник с реактором может летать несколько месяцев и видеть все-все корабли в океане. Наши адмиралы потирали руки от удовольствия.

Однако первый блин вышел комом. 3 октября 1970 года запустили спутник «Космос-367». Он вышел на расчетную орбиту, но продержался на ней всего полтора витка — реактор расплавился. Спутник увели на высокую орбиту «захоронения», по которой он вращается до сих пор. Выяснилось, что беда произошла не из-за конструкции, а по причине косорукой сборки. Это не помешало последующим запускам: всего в 70-80-е годы в космос отправили более 30 «Буков». За их создание Виктора Пупко наградили Государственной премией и орденами. А однажды адмиралы пригласили его в Москву на секретный объект. «Мне показали огромный экран, на котором были обозначены в реальном времени все корабли потенциального противника, — вспоминал Виктор Яковлевич. — Красота!»

В этом деле не обошлось без дальнейших досадных потерь. В 1977 году остатки спутника «Космос-954» упали в канадской тундре, в безлюдной местности. Произошло незначительное радиоактивное загрязнение территории. Международный скандал вышел громким. СССР заплатил Канаде компенсацию — около 3 млн долларов.

Параллельно с «Буком» разрабатывалась и другая установка, основанная на принципе термоэмиссионного преобразования энергии — более сложная и более мощная — 7 кВт. Ее назвали «Топаз». Прототип термоэмиссионного реактора построили в ФЭИ в 1970 году. А в космос удалось запустить только два «Топаза», в конце 80-х годов. Один из них работал на орбите рекордный срок — около года.

Другие времена

В конце 80-х наступила «разрядка напряженности», СССР стал дружить с Америкой, и надобность в разведывательных спутниках отпала, да и дорогие они очень. В те годы открывались многие тайны. Пупко тоже «рассекретили» — он стал ездить на международные конференции, о его достижениях начали писать в газетах. Виктор Яковлевич с гордостью показывал «Нью-Йорк таймс» и читал вслух: «Американские эксперты признают, что США намного отстали от СССР в деле немашинного перевода ядерной энергии в электрическую». В 1995 году Пупко получил американскую премию Шрайбера-Спенса «за выдающиеся достижения в использовании ядерной энергии при космических исследованиях».

В Обнинск потянулись американские специалисты, им тоже хотелось иметь в космосе аппарат, подобный «Топазу». Подписали несколько контрактов. Пупко в безрадостные для науки 90-е годы с удовольствием работал на заокеанских заказчиков. «Не жизнь наступила, а мечта», — говорил он. Но, судя по скромной обстановке квартиры, в которой он жил, эти контракты не сделали его богатым человеком.

А для души на склоне лет он начал заниматься разработкой фотонного ракетного двигателя для межзвездных полетов. Эту работу сейчас продолжают его ученики.

Большое спасибо директору телекомпании «ТВЭЛ» Сергею Варицкому за предоставленную запись большого интервью Виктора Пупко, сделанную в 1999 году за полгода до смерти ученого.

 

 

© 2018 Портал НГ-РЕГИОН Все права защищены