В гостинице филиала НИФХИ постояльцы спали на радиоактивных простынях! 

В гостинице филиала НИФХИ обнаружено радиоактивное белье.

Вот документ, служебная записка от радиометриста ФХИ Вячеслава Белаша: «23.10 и 26.10.12 г. в спецпрачечную филиала НИФХИ им. Л.Я. Карпова поступили в стирку постельные принадлежности из гостиницы филиала ФХИ, которые имеют радиоактивность бета-­загрязненность от 100 бета-­частиц/см2 в минуту до 500 бета-­частиц/см2 в минуту, гамма — 50 мкр/час. Согласно санитарным правилам, личная одежда и бытовые принадлежности, в том числе постельные принадлежности, радиоактивному загрязнению не допускаются и дезактивации в спецпрачечных не подлежат. Прошу принять решение».

А произошло, собственно, вот что: из гостиницы ФХИ (ул. Жолио­-Кюри, 5) повезли стирать постельное белье в прачечную, которая находится на территории института на Киевском шоссе. Там на проходной — радиационный контроль как на выезде, так и на въезде. Когда машину, как и любой транспорт, стали проверять, приборы зазвенели. Оказалось, что один из тюков белья — радиоактивный. А всего было выявлено более десятка комплектов радиоактивного белья. Так что радиационный контроль в филиале НИФХИ не дремлет.

Однако любопытно, что служебная записка о событиях 23 и 26 октября написана только 15 ноября. Почему лишь спустя три недели после произошедшего, а не сразу, неизвестно.

Решение было принято на следующий день. 16 ноября 2012 года начальник сектора радиационного контроля Маргарита Бережная написала служебную записку своему начальнику, возглавляющему отдел радиационной безопасности, Сергею Шулепову: «Прошу провести захоронение белья в ПВХРО (пункте временного хранения радиоактивных отходов)», что и было сделано — белье захоронили.

Но вопросы — остались. Самый главный — как могли простыни и пододеяльники в гостинице стать радиоактивными? Предположения по этому поводу могут быть самые разные вплоть до фантастических. Второй, тоже немаловажный вопрос: а степень опасности этого белья какова? Для начала мы позвонили начальнику сектора радиационного контроля Маргарите Бережной и спросили об опасности наволочек и полотенец, но Маргарита Александровна разговаривать на эту тему отказалась: «Вопросы подобного рода задавайте администрации».

Хорошо, связываемся с директором филиала Олегом Кочновым. Олег Юрьевич, видимо, уже предупрежденный своими сотрудниками о нашем интересе, даже не дал задать вопросы. Разговор сразу же прервал: «Делайте официальный письменный запрос». Не проблема — мы запрос отправили. Только одно непонятно — история достаточно давняя, полгода уже прошло. Неужели не разобрались до сих пор, откуда в ведомственной гостинице появилась радиоактивность? Не может такого быть, хотя бы потому, что инцидентом заинтересовалась областная спецпрокуратура. Вот выдержка из прокурорского письма председателю профкома филиала НИФХИ Светлане Маркушевской: «Ваше обращение… по вопросам стирки радиоактивно загрязненного белья направлено в адрес руководства филиала для дачи ответа по существу». Письмо датировано 6 марта.

Радиоактивное загрязнение на предприятиях, работающих с источниками, дело обычное, там постоянно занимаются дезактивацией. Но в данном случае — зараженные предметы не вывозили в город, а наоборот — везли из города! Радиоактивное гостиничное белье — это чрезвычайное происшествие городского масштаба, и люди имеют право знать, почему это произошло и какова степень опасности. Более того, чтобы не возникали беспочвенные слухи, руководство предприятия могло бы и само все разъяснить через СМИ и не делать из произошедшего секрета: как произошло заражение и какова угроза.

Что касается гамма­-излучения 50 мкр/час, которое примерно всего в три раза сильнее естественного фона, то, как заверил нас эксперт, доктор наук, к которому мы обратились, это серьезной опасности не представляет. Если лежать на такой простыни год, не поднимаясь, получится доза 0,5 рентгена — на предприятиях атомной отрасли это как раз годовой допустимый уровень. То же и о бета­-излучении, такая интенсивность не нанесет вреда здоровью.

Тем не менее, это белье не стали дезактивировать, а захоронили. Значит, все­-таки оно опасное? Или так поступили просто потому, чтобы не добавлять радиоактивности стиральным машинам? Хотелось бы получить от руководства филиала НИФХИ исчерпывающие ответы.

А председатель профкома Светлана Маркушевская, которая забила тревогу по поводу белья, получила уведомление о том, что ее должность заведующей хозяйственным сектором сокращается, и ей предложено перейти в уборщицы. Не похоже на простое совпадение — тут, скорее, видится расправа. Хотелось бы получить официальные разъяснения и по этому вопросу.