Это для ученых научные заседания — предельно интересные слушания. А вот люди, далекие от науки, во время докладов частенько теряют мысль, начинают скучать и зевать. Но только не в этот раз!
Эмоция №1. Преклонение
Сначала все шло по накатанным рельсам. Поздравительные речи, награждения, цветы. И вот настал черед Юрия Алексеевича Казанского.
◄ Юрию Казанскому стоя аплодировал весь зал
Список его регалий огромен — Почетный гражданин Обнинска, профессор, доктор наук, большой ученый, первый ректор ИАТЭ, лауреат всего и вся. А еще очень легкий человек, с большим чувством юмора и проницательным умом. Ему уже сильно за 90, а потому Владислав Шапша сам сбежал с лестницы, чтобы вручить Казанскому памятную медаль «Первая в мире атомная электростанция» прямо в зале. И тут сначала раздались аплодисменты — в советские времена про такие писали «долгие, не смолкающие». А потом зал встал. И садиться обратно люди не хотели, хлопать не переставали. Вот что значит личность!
Эмоция №2. Смех
На трибуну выходили люди не просто именитые, а с большими чинами и властью. Но говорили не просто интересно, а еще и зажигательно. Всех перебил замглавы
МАГАТЭ Михаил Чудаков. Он вспомнил, что когда-то сам писал диплом в ФЭИ, под управлением профессора Матусевича. «Я тогда молодой был, — вспомнил Михаил Валентинович. — Бегал по утрам, как лось. Ломанешь, бывало, мимо усадьбы Кончаловского по лесу со всех сил. Так что все мы немного обнинцы». После чего добавил, как Обнинск изменился и похорошел с тех пор.
Эмоция №3. Удивление.
А когда с докладом стал выступать известный физик, доктор наук и профессор ФЭИ Георгий Ильич Тошинский, которому, на минуточку, исполнилось 96 лет, у присутствующих глаза округлились от удивления: преклонный возраст не помешал ему детально проанализировать историю атомной энергетики и сделать точный научный прогноз на будущее.
Сам он занимался разными реакторами — и для атомного флота, и мирными со свинцово-висмутовом теплоносителем. Но говорил Тошинский не только об энергетике, но и, например, о ядерной медицине. Поведал залу, как заболел онкологией и как его лечили микроисточниками с йодом — их делают в ФЭИ. Сразу после операции, где радиоактивные иглы вживляли в опухоль, надо было ехать на научную конференцию в Корею. А как пройти через рамку в аэропорту?
Ну, ему выдали справку: мол, такой-то и такой-то прошел лечение, и ему внедрили специальные источники. Справка, впрочем, не помогла. На границе к «ядерному террористу» вызвали суровую девушку с дозиметром, которая просветила профессора насквозь, локализовала источники и только после этого отпустила.
Эмоция №4. Раздумье
К слову, примерно то же самое случилось с академиком Евгением Адамовым, руководителем «Прорыва», а в прошлом министром атомной энергетики. После Чернобыльской аварии он схватил дозу, и когда поехал в США, где ему пообещали показать их термоядерные наработки, тоже не прошел рамку: «Раздели полностью! — сообщил он. — Только локализовать место не удалось, звенел весь».
Адамов развернул перед зрителями все атомные карты. Вспомнил про то, как разоренный войной СССР отчаянно гнался за США в атомной гонке и поначалу очень сильно отставал. Вспомнил про Меркель, которая задавила атомную энергетику Германии, пообещав на зеленой повестке снизить стоимость киловатта с 11 до 6 евроцентов. Сейчас, кстати, он стоит 33 евроцента, то есть по-нашему больше 30 рублей. Неудивительно, что бизнес уходит из страны.
Поставил вопрос о безопасности. За последние шесть десятилетий зарегистрировано шесть атомных катастроф, причем в наиболее развитых странах — США, СССР, Японии. И вот задача: мы экспортируем наши технологии в существенно менее развитые государства, где нет такого опыта эксплуатации ядерных установок. Значит, вперед должны выходить реакторы естественной безопасности.
Заглянул в будущее. Уже в 2030 году в России может возникнуть дефицит электроэнергии. И дальше, если не предпринять особых мер, он будет нарастать. Атомная отрасль может решить эту задачу, но только на основе специальной государственной стратегии. Душить ее кредитами нельзя. Иначе задушим страну.
