Монументальная скульптура легендарного советского физика отражает целую эпоху. Александр Ильич, отлитый в бронзе, только закончил писать фразу: «Быстрые реакторы — это не эпизод в развитии науки и техники, а будущее атомной энергетики».

Генеральный директор ГНЦ РФ — ФЭИ Андрей Лебезов:
«Имя Александра Ильича Лейпунского занимает ведущее место среди основателей атомной энергетики не только для сотрудников нашего института и жителей города Обнинска, но и для атомной отрасли в целом. Мы храним светлую память о выдающемся ученом с чувством глубокой благодарности и восхищения самоотверженным подвигом жизни и труда большого человека и талантливого физика»

7 декабря исполнилось 120 лет со дня рождения родоначальника реактора на быстрых нейтронах Александра Ильича Лейпунского, чье имя носит Физико-энергетический институт. ФЭИ очень серьезно готовился к этой дате. Вчера в его стенах прошло торжественное заседание научно-технического совета, где видные ученые обобщали наследие легендарного физика. Именно на базе быстрой тематики, которую вел Лейпунский, и сегодня рождаются новые прорывные технологии, в которых Россия — абсолютный лидер.

А еще вчера открыли памятник АИЛу — так Александра Ильича называли коллеги. В ФЭИ давно к этому готовились, объявили даже специальный конкурс на лучшую концепцию монумента. В нем участвовали скульпторы из Москвы, Калуги, Обнинска и других городов. Главная задача, которая стояла перед творцами, — сделать такую композицию, чтобы личность Лейпунского стала понятна любому человеку, даже далекому от науки.
Победителем в состязании стал Салават Щербаков — советский и российский скульптор, педагог, профессор, академик, народный художник РФ и автор более 40 композиций.

Первый на первой

Александр Ильич Лейпунский начал работать в Лаборатории «В» осенью 1949 года. Его имя уже тогда гремело не только на весь Союз, но и за его пределами. Он был знаменит тем, что еще до войны первым в Европе расщепил ядро лития и экспериментально доказал существование нейтрино. Александр Ильич был ученым широкого спектра интересов, что и породило несколько направлений исследований. Он наряду с Энрико Ферми первым предложил идею реактора на быстрых нейтронах, который воспроизводит топлива больше, чем потребляет. Именно за такими реакторами, как считал Лейпунский, впоследствии научный руководитель ФЭИ, будущее. Как же он был прав! Сегодня, спустя почти восемь десятилетий, человечество в своем развитии делает ставку именно на эту тематику.

Но вернемся в 50-е. Спустя год после запуска Первой в мире АЭС в лаборатории «В» начал работать первый в Европе экспериментальный быстрый реактор БР-1. И вот интересный факт. Когда Лейпунский обратился к Ефиму Славскому, который на тот момент был заместителем министра Средмаша, с просьбой дать 12 кг плутония для экспериментальной установки, тот аж задохнулся от наглости просящего — это же четыре бомбы! Но когда Ефим Павлович разобрался в сути идеи, приказал выделить плутоний для Лейпунского — оба смотрели далеко в будущее.

Вскоре в Обнинске построили экспериментальные БР-2, БР-5, БР-10. Темпы были неслыханные. Это позволило нашей стране первой в мире построить промышленные реакторы на быстрых нейтронах.

А еще одной из основных задач института в те годы была разработка реакторов для подводных лодок, этим делом также руководил Лейпунский. Ставились рекорды дальности походов и скорости, но происходили и трагедии — тяжелые аварии с человеческими жертвами. Новые дороги гладкими не бывают.

Лейпунский учел ошибки — и получился непревзойденный образец корабельного искусства — лодки проекта «705», «океанские призраки», головная боль американских моряков. Лодки «705» обладали уникальными способностями — их скорость и маневренность позволяли уходить от торпед.

Чего еще только не придумывали в лаборатории «В» в 50-е годы! Работали над созданием ядерного ракетного двигателя. Да так плотно, что сюда, к Лейпунскому, приезжал генеральный конструктор ракетной техники Сергей Королев. А еще здесь думали над авиационным ядерным двигателем, даже построили некоторые его элементы, дело дошло до наземных испытаний. Но оба проекта свернули — чтобы их довести до конца, нужны были огромные денежные вливания. Да и перспектива их в ту пору выглядела неоднозначной.

Как создавался памятник?

▲ Знаменитый скульптор Салават Щербаков работал над памятником почти год

Автор монумента Салават Щербаков работал над его созданием почти год.

— Это много или мало? — задаем вопрос скульптору.

— Нормально. Одни памятники создаются десятилетиями, другие — за полгода. Рекордов мастера никогда не ставят. Так и в своей работе я должен был решить главную задача — показать Александра Ильича и ученым, и человеком.

— Как отмечали на открытии памятника эксперты, с задачей вы справились на отлично.

— Это никак не личная заслуга. Мне очень помогли сотрудники института. Мы не раз встречались, я слушал рассказы тех, кому довелось с ним работать, кто знал его лично. Естественно, много работал с архивом. Все вкупе помогло мне понять масштаб личности. Лейпунский был одинаково далек как от рафинированного интеллектуализма старой школы, так и от примитивности новой советской интеллигенции, то есть далек от крайностей. Он легко, почти весело справлялся с административными делами. Что важно, доверял людям, и это придавало им уверенности. Открытый, порой ироничный, но очень глубокий человек. А ведь судьба у него была не сахар.
▲ Памятник в мастерской художника

«Атомная» память

Памятник Александру Ильичу Лейпунскому — второй монумент, который открыли в Обнинске в этом году. В начале года у Техакадемии Росатома установили скульптуру министру среднего машиностроения Ефиму Павловичу Славскому и начальнику управления кадров и учебных заведений Минсредмаша Юрию Сергеевичу Семендяеву. Надо сказать, такого в наукограде еще не было — чтобы за год на улицах города появились сразу два прекрасных памятника.

И это в очередной раз доказывает: Обнинск сегодня в центре интересов Росатома. Город стал плацдармом для воплощения многих прорывных проектов госкорпорации. Идет строительство самого крупного в Европе завода радиофармпрепаратов, создается международный центр подготовки инженерной элиты для стран присутствия Росатома, обсуждается развитие на нашей базе водородной атомной энергетики.

Но при этом Росатом думает не только о научных составляющих, но и о городе в целом: устанавливает новые памятники, открывает сквер, запускает инженерные классы, организует детскую площадку… Город хорошеет на глазах, и это происходит в русле главной идеи, которая закрепляет за Обнинском негласное звание столицы атомной энергетики.